Доктор и Африка

Бацу было жаль Доктора. Он даже около двух недель корил себя за то, что сумел попасть под пагубное влияние Натти и делать всё, в чём она его убеждала. Сейчас-то он понимал, что был бессилен против этого воздействия, природу которой Захар то ли не желает, то ли не может раскрыть. Бац испытывал тягучее чувство вины, но одновременно с этим надеялся, что Доктор выкарабкается.

Он вернулся в кровать и обнял Крууму.

Захару пришлось подкорректировать всем "напечатанным" неандертальцам мозги, так как имелся эволюционный "дефект", выраженный в слабом развитии лобных долей в пользу затылочных, что влечёт ослабленную способность сдерживания, ведущее к агрессивному поведению и ослабленную способность осваивать навыки и вести социальную жизнь. Зато увеличенные затылочные доли позволяли намного ярче и подробнее видеть окружающий мир и подмечать такие детали, которые хомо сапиенс легко пропустит. Ещё слабое развитие лобной доли влекло за собой неспособность к долгосрочному планированию. Захар назвал это порочным кругом: явное несоответствие развития лобной доли суровым окружающим условиям побуждало развиваться затылочную долю, так как надо было чем-то отвечать на бросаемые самой природой вызовы. Но это был неправильный ответ. В итоге неандертальцы в отдалённой перспективе были обречены и без участия кроманьонцев.

Корректировка ДНК привела к тому, что Круума теперь ближе к людям, чем её непосредственные предки. На базе центаврианцев были обнаружены тонны образцов спермы и яйцеклеток в стазисе, Захар сообщил, что управляющей корпорацией всё это планировалось на продажу коллекционерам и энтузиастам, при условии, что новая планета "взлетит" в СМИ. Любопытным фактом биографии Круумы было то, что её отец жил в 35000 годах до нашей эры, а мать была родом из 44000 годов до нашей эры. На основе ДНК из получившегося в результате оплодотворения неандертальской яйцеклетки неандертальским сперматозоидом в лабораторных условиях зародыша Захар "напечатал" неандерталку, с рядом внесённых изменений. То же самое произошло с остальными девятнадцатью неандертальцами. То есть это были даже не совсем искусственные особи, а оригинальные результаты хронологически невозможных оплодотворений. Это было сделано не с каким-то замыслом, а из-за лени, которой внезапно застрадал Захар, решив не тратить время на написание генетического кода с нуля.

— Зачем ты постоянно смотришь в пустоту? — спросила вдруг Круума, поёрзав задницей по паху Баца. — Что ты хочешь там увидеть?

— Ничего, — вздохнул Бац, спуская трусы и извлекая наружу свой длинный и толстый член, начавший наливаться кровью. — Просто тоскую по Земле.

Круума взяла член Баца в руку, ритмично помассировала и направила в аккуратно выбритую вагину с развитым клитором, выпирающим из-за половых губ. Бац меланхолично помассировал его, коснувшись треугольной стрижки на лобке Круумы, ощутив, как её клитор горячеет и разбухает.

— Что там было такого, за чем ты мог вернуться? — охнув от стремительного проникновения в себя члена, спросила Круума.

— Не знаю… — пожал плечами Бац, а затем начал ритмичные возвратно-поступательные движения тазом. — Я там родился. Там моя родина.

— Я родилась в космосе, — произнесла Круума, двигающая задницей в такт Бацу. — Мне что, теперь стремиться в космос?

Бац увеличил темп движений. Дыхание спёрло от возбуждения, не разрывая контакта он перевернул Крууму на живот и усилил натиск. Ещё меньше минуты агрессивного вдавливания женщины в кровать и всё было кончено.

— Хороший вопрос, — раздался женский голос в их каюте.

Бац резко извлёк член из вагины Круумы и брызнул остатками спермы ей на спину. Бросившись к тумбочке с рентген-лазерным пистолетом, он успел его схватить и теперь завозился с застёжкой кобуры. Он узнал голос.

//Корабль "Варвара". Каюта Роберта Паттисона//

Всего три часа назад закончилась очередная алко- и нарко-вечеринка, устроенная Шарлин Темпл в своей каюте. Они употребляли наркотик, выданный Захари. Точнее, он-то поначалу не считал, что выдаёт наркотик, это были просто сильные антидепрессанты, которые в сочетании с алкоголем вызывали лютый приход с эйфорией, галлюцинациями и галлюцинациями об эйфории. Потом Захари смирился с тем фактом, что будущие колонисты Марса и дня не могут провести без наркотической эйфории и разрешил синтез различных веществ, но им уже ничего другого было не нужно. Сам Паттисон настолько плотно подсел на антидепрессанты в сочетании с крепким алкоголем, что даже метадон, которым Захар пытался привести их всех в порядок, не оказал вообще никакого терапевтического эффекта, хотя тот же Бац очень быстро соскочил с их совместной зависимости.