Доктор и постапокалипсис

С этими словами я начал запихивать залитые кровью яйца Лёлика ему же в рот. Сопротивляется, сука, не ценит, как говорится, стараний!

Прямой удар в челюсть. Острыми частями бронеперчатки, конечно, рот ему порвал, но зато выбил все передние зубы.

— Вот! Пошло дело! — вместе с выбитыми зубами начал заталкивать яйца Лёлику в рот. — Попробуй только выплюнуть! Только попробуй! Вот! Молодец! А теперь глотай! Глотай, сказал! Я Доктор, у меня есть тысяча и один способ причинить тебе такую боль, что ты после неё пару килограмм человеческих яиц самостоятельно сожрёшь! Ну, молодец! Следующий этап нашего банкета!

Я перевернул Лёлика на живот. Сходил за его автоматом, который оказался кастомизированным АК109, извлёк из него шомпол, нанизал на него хуй Лёлика и задумался, как затолкать ему его хер прямо в жопу…

— Ты же лучше меня разбираешься, как лучше заталкивать члены в мужские жопы? — поинтересовался я у тихо скулящего Лёлика. — Может, поделишься опытом? А то я вообще не представляю!

Лёлик уткнулся лицом в снег и разревелся.

— Эх, всё приходится постигать на практике… — вздохнул я устало. — Не то, чтобы мне это когда-нибудь понадобится, но век живи — век учись!

В общем, не с первого раза, но затолкал этот хуёвый шомпол прямо в жопу Лёлику. Страшно говном завоняло, конечно, но это неизбежный сопутствующий фактор. Я в своей практике и похуже вещи делал. Например, вы девяностолетней бабушке клизму когда-нибудь ставили? Вот-вот…

Я взял Лёлика за шкирку и потащил к ближайшему дереву, которым оказался тополь. Сойдёт.

У дерева я его полностью раздел, прижал лицом к дереву и заставил кое-как обхватить дерево. Связал ему руки и ноги в позе «древолаз», посмотрел на получившуюся картину а-ля «Лёлик с шомполом в жопе разговаривает с тополем».

Раскрыл складной ножик, подошёл, взялся за волосы Лёлика и перерезал ему глотку. Когда полилась обогащённая углекислым газом венозная кровь, я воткнул ножик ему под левую лопатку.

Тут даже не скажешь ничего особо.

+200 000 единиц опыта

Получен новый уровень!

Поднял АК109, извлёк из него магазин, положил его в свою разгрузку, затем опустошил разгрузку дохлого Лёлика, реквизировал его рюкзак, экипировался и пошёл дальше. Надо переночевать, а утром идти к конвою.

//Место казни Лёлика. Спустя два часа//

— Ворон, смотри! — Атеист ткнул на пятно крови на измятом снегу.

— Всем стоять, — приказал Ворон. — Рассредоточиться.

Он сам не до конца понимал, что значит «рассредоточиться», но видел это слово в какой-то книге про войну.

«Это что-то вроде занять оборону и глядеть в оба?» — подумал он, идя по кровавому шлейфу в местный лесок.

Картина, которая открылась ему, при внимательном рассмотрении в свете галогенных фонарей, ошарашила даже его, повидавшего виды.

Лёлик сидел прижавшись к дереву, снег вокруг него был окровавлен, из его задницы торчал какой-то штырь…

— У него в ректальном отверстии шомпол от автомата, — задрав голову Лёлика, сообщила Манта, их медик, ехавшая во втором бронегрузовике. — Нет, он мёртв, ему уже не поможешь.

— Он же зверь какой-то… — прошептал Аргамак, запасной водитель, ставший основным после гибели Команча от когтей мертвецов.

— В его понимании, он сделал доброе и справедливое дело, — усмехнулся Ворон грустно.

— Доброе и справедливо? — ошеломлённо спросил Аргамак. — То, что он сделал с Кис-Кис…

— Идёмте, надо переждать ночь и как-то поставить на колёса хотя бы один из грузовиков…

Глава двадцать вторая. Без вести пропавшая

Эх, до чего же, блядь, «прекрасно» просыпаться утром в фермерском погребе!

Сон был тревожный, холодно ещё, сука…

Вчера ночью я дал лишка с Лёликом. Это было слишком. Сейчас я даже не представляю, как вообще смог решиться на такое!

С другой стороны, Лёлик подох с полным комплектом особых ощущений в виде страха, унижения, бессилия и отчаянья, поэтому никто теперь не сможет сказать, что он ушёл слишком легко…

Но совесть моя теперь не чиста, я больше не могу сказать, что не причинял кому-то страданий без особой на то необходимости.

Смогу ли я с этим жить?

Обязательно.

Через пару дней воспоминание об этом неприятном эпизоде исчезнут в потоке событий. Мне уже сейчас приходится прикладывать определённые усилия, чтобы вспомнить всех, кого я убил, Лёлик ничем не лучше остальных, чтобы я помнил о нём.

Вот взять, например, того паренька, который вмешался в нашу с Колчаком гонку… Кто он? Ради чего пытался убить меня? Я задался этим вопросом только сейчас, а до этого мне было абсолютно насрать. Да и сейчас всё так же насрать.

Мир меняет меня. Выходя за дверь больницы я и помыслить не мог, что стану тем, кем являюсь сейчас. Я бы рассмеялся в лицо человеку, который бы сказал мне, что я в холодном зимнем лесу раздену человека, оскоплю его, а затем, как какой-то жестокий дикарь, привяжу его к дереву и перережу ему глотку.

Что я хотел сказать Воронью этими действиями?

Я хотел послать им сообщение: я чудовище не хуже, чем они.

Ладно, пора идти подтверждать статус.