Доктор и постапокалипсис

Стреляю в горло неизвестного мне уёбка ровно в тот момент, когда Аргамак открывает ящик. Взрыв и выстрел слились воедино. Перевожу ствол в сторону Атеиста, который успел только вскинуть моего АКМКу, когда ему в глотку залетела серия из трёх пуль калибра 7.62х39 миллиметров. Я учёл наличие кевларового горжета, но так получилось, что обычные оболочечные пули в наши поганые времена никто не применяет, поэтому для бронебойно-зажигательной пули этот кевлар был сродни бумаги. Я буквально увидел, как горло Атеиста разорвалось.

+300 000 единиц опыта

Получен новый уровень!

Стремительно отползаю назад, по снежному тоннелю, который я вырыл за рекордные двадцать минут.

Аргамак ещё жив, но, скорее всего, слеп, оглушён, страдает от мучительной боли и орёт.

Да, через гвалт, поднявшийся в свете внезапного и безусловно вероломного нападения, я слышу громкий и душераздирающий вопль. Ох, дружок, попадись ты мне вчера ночью…

Уползаю к хренам, подальше отсюда.

Итого у нас минус три, на балансе осталось десять. Ну ничего, ничего, день ещё не закончился…

Спустился в устье наглухо замёрзшего ручья и припустил на восток.

Судя по карте, прямо по этому ручью, если не бежать гордо подняв голову, можно скрытно добраться до примерного месторасположения вставшего бронегрузовика.

Кстати, о «Скрытности»! Десять очков навыков вливаю в «Скрытность».

Я тороплюсь, поэтому практически не слушаю пальбу по месту, где вместо меня лежит труп одного из их танкистов с кривым стартером от бронегрузовика вместо автомата в руках…

Да, творческий подход — наше всё!

Выбравшись из ручья, поднимаюсь на взгорок и вижу грузовичок, вставший посреди трассы. Из люка, за стоящим на сошках ПКМ, торчит типчик, слушающий какие-то команды из рации.

Подкрадываюсь поближе, целюсь и стреляю.

Уязвимое место есть у каждого типа брони, кроме, пожалуй, танковой. Хотя при правильном подборе средств оказывается, что у танка их даже больше. Но у меня автомат, а у чувака какая-то серая керамическая броня с бармицей на затылке.

Но я вижу, что она не фиксируется на горжете шарнирами, потому пробивать её мне необязательно. Голова сама, получив импульс от трёх пуль, справляется с ломанием шеи уёбка.

Подхожу к бронегрузовику с открытым капотом и разряжаю остаток магазина в двигатель. Теперь точно пешком, Ворон.

Максимально тихо обхожу грузовик и заглядываю в иллюминатор. Нихрена. Конструкторы позаботились о защите от вуайеристов.

Подхожу к двери и пробую её открыть, прижавшись к стенке. Хрен тебе. Ладно.

Аккуратно поднимаюсь на крышу. Люк открыт, но целая Кис-Кис уже затаскивала внутрь ПКМ, поэтому я увидел её испуганный взгляд, прежде чем она нырнула внутрь.

В такой ситуации люк не закроешь, поэтому, можно сказать, пат: я сунусь — меня подстрелят, она сунет руки — я отстрелю ей их нахрен. Достаю из клапана пенал с набором для маникюра, блядь, не спрашивайте, почему я его таскаю с собой. Так вот, беру этот пенал и подползаю к люку.

— До встречи в аду!!! — ору я и зашвыриваю пенал в люк.

Услышав характерный лязг металла, символизирующий тело, рухнувшее на пол, ныряю в люк и обнаруживаю на полу прикрывшую голову Кис-Кис.

— Киса-Киса… — произношу я, наводя на неё ARX-160. — Не везёт тебе последнее время, да?

— Стреляй, урод! — выкрикнула она.

— Это было бы слишком легко… — покачал я головой. — На выход!

Она начала подниматься, но я подбежал и от души приложил её прикладом по затылку.

Приклад сломался. Блядство!

Хватаюсь за правую руку Кис-Кис и без всяких сантиментов выкручиваю её из сустава. Повторяю то же самое с левой. На этом этапе она очнулась и пронзительно завопила, но я успокоил её ударом кулака в затылок.

Вешаю на себя ПКМ, сдираю с будущего покойника сбрую с цинками, поднимаю Кис-Кис и иду на выход.

Самое страшное — это не когда убили товарищей, а когда спиздили.

Когда убили, всё понятно, это война — потери неизбежны. А вот когда спиздили прямо у тебя из-под носа, ещё и раненного товарища — это деморализует. Ну, мне отец рассказывал, что в Афгане они духам, похитителям воинов-интернационалистов и гражданских, яйца отрезали, потому что погиб, выполняя интернациональный долг — это одно, а пропал без вести — другое. И пропасть без вести опасались больше, чем просто погибнуть.

Вижу, что Кис-Кис всё ещё ранена, видимо, достаточно профессионального медика не оказалось, ну или на неё просто не хватило его внутреннего ресурса.

Ещё бы…

Побежал с Кис-Кис на плечах по шоссе. Она очнулась, но смела только скулить от боли. Вот это я и называю моральным подавлением. Моя суровая жопа, которую она видела перед собой, внушала ей такой страх, что она рта открыть не смела!

Ушёл километров на десять к востоку, а потом увидел заправку. Неплохое место, чтобы остановиться ненадолго, вы не находите?

Глава двадцать третья. Линчеватель

— Ну, милочка, рассказывайте, — уселся я на табуретке перед Кис-Кис, вытаскивая батончик «Smugglers».

Кис-Кис непонимающе и с едва сдерживаемым страхом посмотрела на меня, но потом опустила взгляд.

Да, правильно делает, что боится.