Доктор Шанс

Жаклин выкатила коляску на улицу, где дожидался «олдсмобиль», и спросила, нужна ли ему помощь, чтобы перебраться в салон, но Шанс ответил, что справится и сам. Она затем спросила, понадобится ли коляска, чтобы доставить его в квартиру. Он напомнил о лестницах, а потом ждал на пассажирском сиденье, пока она отвезет инвалидную коляску и вернется к машине.

– Как это возможно? – спросил он наконец.

Примерно полмили они проехали в гробовом молчании, за время которого его пульс вернулся к более-менее нормальным показателям.

– Я не совсем понимаю, о чем ты, – сказала она.

– Ну, для начала вот это, – Шанс подразумевал ее и свою машину.

– Мы с твоей секретаршей достигли соглашения.

– Следует ли мне поинтересоваться, о чем?

– Пожалуй, нет.

– А как насчет всего остального? – после долгого молчания спросил он. – Следует ли нам поговорить об этом?

Она ничего не отвечала целый квартал, а потом заговорила:

– Я кое-что помню. Он вернулся, после того как ушел на встречу с тобой, и в груди у него торчал нож… Я видела, как он вздрагивает в такт сердцу… Я все еще была привязана к кровати, но мужик, который остался меня караулить, подошел посмотреть, что с ним, и, когда нагнулся, Реймонд вытащил свой любимый пистолет, который постоянно таскал с собой, и выстрелил ему в подбородок снизу. На самом деле было не слишком громко, но я увидела, как у румына разлетелась голова. А потом… Реймонд не успел уже ничего сказать или сделать… нож перестал вздрагивать, и он умер.

– Господи…

– Как такое могло произойти?

– Сердце – это ведь мышца, – сказал Шанс после довольно долгой паузы. – Оно могло создать вокруг лезвия такой… узел. Но сердце находится внутри околосердечной сумки из соединительной ткани, которая называется перикард. Сумка стала наполняться кровью, сдавливая сердце. Представь себе зажатую в кулаке маленькую птичку, которая пытается расправить крылья.

Несколько мгновений оба пытались представить себе эту картину. Во всяком случае, он так решил.

– Такое состояние называется тампонадой сердца, и, если не оказать помощь, оно неизбежно приводит к смерти. А сколько у человека времени, определяется тяжестью кровотечения и скоростью, с которой наполняется перикард, – продолжил Шанс, а сам подумал: «Это сделал я…» Он промахнулся, нанося «удар на миллион», иначе смерть наступила бы быстро, и попал в сердце. Оставался вопрос, почему Блэкстоун поехал обратно в мотель, а не в больницу. Или почему не попытался вызвать скорую.

– Не знаю, – сказала она. – Может быть, парень, которого он оставил сторожить, должен был убить меня, если никто не вернется.

Шанс смотрел туда, где между домами виднелся кусочек неба, бледно-голубого, как рубашка Блэкстоуна.

– Он всегда говорил, что будет меня защищать.

– А ты тем временем лежала на кровати.

– Да, и тут появился такой здоровенный мужик с пауком на черепе. Он взял нож и освободил меня. Я спросила его о тебе, но он так на меня посмотрел, что я заткнулась. Страшноватый тип. Где ты его нашел?

– Он мне мебель чинил.

– Нормально, хороший ответ. Как твоя дочка?

– Стала немного старше, немного мудрее, но в любом случае цела и невредима. А твоя?

Ее рука слегка поправила очки и вернулась обратно на руль.

– С ней все в порядке. Знаешь, она никогда не была у Реймонда.

– Кто?

– Твоя дочь.

– Ты в этом уверена?

Она, кажется, серьезно обдумала ответ.

– Я знаю, прозвучит странно… с учетом всех обстоятельств… но он никогда как следует не умел врать.

Шанс понял, что сказать ему толком нечего. Тема каким-то образом себя исчерпала, и вместо разговоров он стал наблюдать за Жаклин. Та довольно забавно выглядела за рулем, вскидывая голову, словно ей плохо видно из-за капота, чего, конечно же, быть не могло. В конце концов, росту в ней пять футов шесть дюймов, и сложена она хорошо, потому эта легкая неуверенность за рулем как-то не вязалась со всем, что он о ней знал. Помимо всего прочего, она пропускала моменты, когда красный свет сменялся зеленым, заставляя других водителей возмущенно бибикать; пока они ехали от больницы до квартиры Шанса, это случилось трижды, а потом он бросил считать и погрузился в изучение ее профиля, косточек на запястьях, когда она перехватывала руки на руле, солнца на ее коже и пытался решить, которая из ее личностей сейчас тут присутствует: не застенчивая кокетка из книжного магазина в Беркли, но и не сломленное существо, которое впервые появилось у него в кабинете, и уж точно не Джекки Блэк.

– Ты ко мне поднимешься? – спросил он.

Она чуть не засмеялась, но по-доброму и даже слегка кокетливо.

– Правда? Разве тебе на сегодня недостаточно волнений?

Два часа назад, когда санитарка выносила за ним утку, он и вообразить не мог, что так скоро испытает головокружение, ожидание… наперекор всему… Он подумал, что все это, наверно, написано у него на лице.

Она снова улыбнулась, но улыбка ее стала немного грустной, когда она посмотрела на вход в его квартиру и Люси, сидевшую на лестнице перед железной дверью, возле которой Шанс когда-то бился с Джекки Блэк за свой член.