Долг или страсть

– Понимаю. Несчастный случай… выстрел в сердце.

– Почти как дуэль. Способ благородно уладить дело, – согласился Мандевилл. – Что может быть справедливее?

– Но как мы определим, кто из нас женится на леди Софи?

Мандевилл сложил руки на жирном брюхе и дружески улыбнулся:

– Тот, кто убьет графа, получит леди.

– А проигравший? – не унимался Спид. – Жаль возвращаться домой с пустыми руками.

– Не забывайте о леди Кэролайн.

Послышался осторожный стук и на пороге появился хозяин гостиницы:

– Еще вина, джентльмены? Эля? Хаггиса? – вежливо осведомился он.

– Хаггис? – переспросил Мандевилл, протягивая пустой бокал.

– Насколько я понял, вы посчитали его колбасками, сэр. Я никогда за всю свою жизнь не видел, чтобы кто-то съел девять штук!

– Холодный воздух возбуждает аппетит, – пояснил Мандевилл. – Нет, я сыт. Принеси мне бумагу, если есть таковая, и найди парнишку, пусть доставит записку в Гленлорн.

Хозяин кивнул и вышел.

– Надеюсь, вы не собираетесь изложить наш договор в письменном виде? – спросил Спид.

– Конечно, нет! Достаточно рукопожатия.

Он протянул руку.

– Я собираюсь написать Гленлорну, поздравить и попросить пригласить нас на охоту в холмах.

Спид злорадно осклабился:

– Пусть заодно пригласит нас на обед. Я не такой любитель хаггиса, как вы.

Глава 27

Большой зал был набит людьми. Здесь собрались Макнабы со всей округи, чтобы приветствовать нового лэрда. Они гордо носили пледы, и когда лэрд шел к своему месту, его сопровождал вой волынок. Все утверждали, что такого шумного праздника не было со времен битвы при Каллодене, после которой шотландцам запретили носить пледы, играть на волынках и даже говорить на гэльском. Если англичане воображали, что старые обычаи умерли за долгие годы, то здесь их постигло бы жестокое разочарование при виде того, как дух горских кланов живет и здравствует.

Леди Софи, только что помолвленная с лэрдом, сидела рядом с ним и принимала поздравления. Поскольку она почти не понимала того, что говорят шотландцы, даже на английском, Алек выступал ее переводчиком.

– Мы устроим школу и научим их говорить на правильном английском, – громко объявила она. Ее слова были встречены хмурыми лицами и ворчанием на гэльском.

Кэролайн сидела среди слуг, не откликнувшись на мольбу Софи занять место за главным столом. С ее лица не сходила ослепительная улыбка, несмотря на то, что душу терзала тоска, а сердце умерло в груди. Она уже все пережила и научилась выдержке. Сейчас приходилось наблюдать за любимым человеком, сделавшим предложение другой. Достаточно трудно было сидеть в глубине комнаты и улыбаться, видя при этом, как воркует счастливая парочка. Кэролайн ела мало, пила еще меньше, слишком хорошо помня, что случилось в последний раз, когда она выпила эль на празднике.

Она пыталась не смотреть на жениха и невесту, но ничего не могла с собой поделать. Алек учтиво обращался к Софи, улыбался ее замечаниям, шептал что-то на ухо, держал за руку. Софи явно нервничала, но бойко щебетала. На ней было целое состояние в драгоценностях и вечернее платье, более уместное в Карлтон-Хаусе, чем в шотландском замке.

– Чертов дурак. Если спросите меня, так он делает огромную ошибку, – сказал кто-то рядом с ней. – Она не может стать хорошей женой. Он всю жизнь будет жалеть об этом.

Кэролайн повернулась к пожилому соседу, не сводившему глаз с Алека. Он был завернут в плед Макнабов. На лице – глубочайшее неодобрение.

– Софи – прелестная девушка, – вступилась она. – Из нее выйдет замечательная графиня! Уверена, они будут счастливы.

Он так растерялся, словно не знал, что она здесь.

– Ты видишь меня, девушка? – осведомился он, поводя рукой перед ее глазами и вскидывая мохнатые брови. Неужели он пьян? Но перед ним не было чаши. Ни пустой, ни полной.

– Не хотите поднять чашу за их здоровье? – спросила Кэролайн, оглядываясь в поисках кувшинов с элем.

– Счастье? Это ошибка! Она станет причиной его смерти, если не она, то Деворгилла, а я ничего не могу сделать. Только бессильно наблюдать. Ах, во всем виноват я.

Старик не сводил глаз с парочки. Сжатый кулак лежал на столешнице. Интересно, кто он? Здесь собралось очень много членов клана Макнабов. Из самых отдаленных земель Алека.

– Вы один из родственников Алека? – спросила Кэролайн. – Путешествие было долгим?

– Долгим? – хмыкнул он. – Полагаю, так оно и есть.

Он смотрел на нее, и она почувствовала, что краснеет.

– Простите, вы так похожи на бабушку.

Кэролайн склонила голову набок:

– Моя бабушка была графиней Сомертон, сэр. В Англии.

Он нахмурился:

– Да, но она не всегда была графиней. Она жила здесь. В горах, в Лаллах-Грейндж, с тетей и дядей. Он был солдатом в Форт-Уильяме.

– Думаю, вы ошибаетесь, сэр, – сказала Кэролайн.

– Разве ты не знаешь, девушка? Разве она никогда не говорила о Шотландии или обо мне?

– Она умерла, когда мне было только семь лет. Но я припоминаю, как она говорила, что была в Шотландии однажды. Летом.

Он многозначительно уставился в угол комнаты.

– Ты так и не сказала ей? – пробормотал он. – Неужели я так мало значил для тебя, возлюбленная?