Долг или страсть

Кэролайн опустила руку под стол и впилась ногтями в его ступню. Но Алек просто коварно улыбнулся. Словно давая понять, что не намерен останавливаться. Она все же охнула, когда его ступня скользнула еще выше и нашла очень чувствительное местечко у развилки бедер. Тихий крик изумления невольно сорвался с ее губ.

– Я совершенно согласна с Кэролайн, – объявила Софи. – И считаю, что десять часов утра – достаточно рано. Возможно, даже одиннадцать.

Пальцы Алека шевелились, сгибались. Кэролайн умоляюще смотрела на него, заклиная остановиться.

– Еще вина, леди Кэролайн? – вежливо осведомился он. – Вы так разрумянились.

Разрумянилась? Да она просто горит! Он сам дьявол!

Кэролайн едва не всхлипнула, когда он снова передвинул ногу и стал осторожно дразнить…

– Мы можем выехать в полдень и устроить пикник, если погода будет хорошей, – с надеждой предложила Лотти.

– Да, и вернетесь к чаю, – кивнула Шарлотта.

Кэролайн тем временем таяла. Софи и Лотти обсуждали, что надеть и что лучше: больше подойдут амазонки или платья для прогулок. Пальцы ног Алека были чрезвычайно убедительны, требуя ответа. Дышать было почти невозможно. Кэролайн облизнула губы. Каждый раз, когда она поворачивалась к Уильяму и пыталась завести беседу, Алек шевелил пальцами. Кто знал, что мужчина способен проделывать ногой подобные вещи?

Она так старалась слушать, что говорит Уильям, отвечать на вопросы других, но, по правде говоря, сознавала только присутствие Алека и все, что он с ней делал. Это был самый долгий в ее жизни ужин.

Тем временем Ангус с галереи наблюдал, как Деворгилла о чем-то шепчется с Броуди. Она что-то сунула ему в руку! Броуди извинился и покинул комнату.

– Что он задумал? – спросил Ангус. – Не нравится мне это!

Он увидел, как Деворгилла повернулась и бросила на Алека злобный, полный лютой ненависти взгляд, но тот был слишком занят Кэролайн, чтобы что-то заметить. Девушка как-то странно раскраснелась, а глаза Алека были полуприкрыты отяжелевшими веками.

Ангус увидел, что Броуди возвращается.

Кэролайн была едва способна думать, не говоря уже о том, чтобы вести разговор. Весь ужин Алек продолжал свою сладостную пытку. Несмотря на досаду, сладостное, горячее желание текло по ее венам. Соски затвердели и терлись о ткань сорочки. Кэролайн вертела на коленях салфетку, скручивая ее все туже с каждым движением его пальцев, ласкающих крохотный бутон ее лона. Ее щеки горели. Все тело горело. Она не могла смотреть на него, зная, что если посмотрит, взорвется. И скрутила льняную салфетку еще туже, чтобы не вскрикнуть.

Наконец, последние тарелки убрали, и Кэролайн поблагодарила бога за то, что ужин и медленная чувственная пытка закончились. Теперь все поднимутся из-за стола, и она наконец избежит его порочных прикосновений. Кэролайн устала, нервы были натянуты, как тетива лука.

Хэмиш принес поднос с бокалами и графин с золотистым виски, поставил на буфет. Мойра задула половину свечей.

– Что это? – спросила Софи.

– Сюрприз, – улыбнулась Деворгилла. – Подождите и увидите.

Хэмиш и Ли открыли двери кухни и заняли места по обеим сторонам. Оба были одеты в пледы.

– Вам нравятся мужчины в шотландских костюмах? – спросил Уильям. – Никак не могу решить, нравится мне или нет. Это так отличается от английской одежды. Меня шотландские костюмы немного пугают. Живя на севере Англии, я вырос на жутких историях о восстании сорок пятого года. Моя няня говорила, что если я не засну, Красавчик Чарли придет за мной с холмов, перетащит через границу и съест. Очень долго я представлял шотландцев, как пожирателей детей, в юбках, прячущихся прямо за воротами Холлиуэлл-Холла.

Нога Алека негодующе застыла, наконец остановившись. Теперь он уберет ее, поскольку беседа принимает серьезный оборот, и Кэролайн будет свободна.

Но он и не думал убирать ногу. Вместо этого его пальцы согнулись и стали играть с ней. Кэролайн подавила всхлип.

И услышала низкий стон волынок, поднявшийся до душераздирающего звука, который наполнил комнату, когда волынщики вышли из кухни.

Меган, Лотти и Алана восторженно вскрикнули, когда появились волынщики и медленно пошли вдоль стола, играя веселую мелодию. Софи морщилась при каждой ноте.

Кэролайн резко выдохнула, не из-за великолепия древней музыки, наполнившей зал, но потому что пальцы Алека снова задвигались. Это невыносимо! Она сейчас умрет, не выдержав муки!

Она позволила глазам закрыться и тяжело дышала, не в силах ничего с собой поделать.

Пришлось стиснуть край стола. Жар лился от нежного, воспламененного бугорка. Но его пальцы не отступали, и она почувствовала, как жар поднимается по животу и грудям, пока она не осознала, что вот-вот вспыхнет пламенем.

За волынщиками шла Мойра, неся пудинг на огромном блюде, украшенном символами клана: очаг, сосна и вороника.

За ней шел Броуди с чашей лэрда в руках.

Нога Алека двигалась в одном ритме с музыкой, пульсировала, нажимала, играла, терла быстрее и быстрее – безумный рил…