Долг сердца. Кардиохирург о цене ошибок

Дело было летом, перед закрытием клиники на период отпусков. В таких случаях в Военно-медицинской академии была хорошая система: всех недолечившихся пациентов собирали в двух дежурных клиниках. Работали в них сборные команды врачей и медсестер с обязательным участием представителей тех клиник, откуда переводились пациенты, для того чтобы соблюсти преемственность. Нашего больного перевели в такой дежурный стационар, и я через день, находясь уже в отпуске, заезжал его посмотреть на перевязке. Все шло нормально, но требовалось длительное лечение. Я уехал с семьей на юг, а пациентом занимались наши врачи.

Потом мне по телефону сказали, что у него подозревают инфекционное поражение клапанного протеза. В такой ситуации консервативное лечение неэффективно и требуется замена протеза. Однако однозначного мнения о вовлечении в инфекционный процесс искусственного клапана сердца не было. К тому же в это время на рабочем месте находился наш шеф, возглавлявший тогда и клинику сердечно-сосудистой хирургии им. П. А. Куприянова, и всю академию, Юрий Леонидович Шевченко, который неоднократно лично осматривал пациента. По его мнению, в повторной операции нужды не было. Если бы я даже приехал и захотел прооперировать пациента, в такой ситуации это было невозможно. Пришлось бы не просто ослушаться непосредственного начальника, но и проигнорировать профессиональное мнение ведущего специалиста страны по этой проблеме. Кроме того, потребовалось бы вызвать из отпусков несколько человек из бригады, расконсервировать операционную и отделение реанимации. Разрешение на это мог дать только Ю. Л. Шевченко. В общем, моих полномочий явно не хватило бы.

К сожалению, ситуация развивалась по самому плохому сценарию и в конце концов пациент погиб. Была ли тут врачебная ошибка? При желании элементы ошибок можно найти всегда. Я за собой вины не чувствовал и не чувствую до сих пор. Однако эта история имела продолжение.

Прошло месяца четыре. Зима, поздний вечер. Я сижу в своем кабинете и что-то пишу. Стук в дверь. Заходит женщина средних лет. Лицо знакомое, но кто это именно, не могу вспомнить. Она садится на стул и поясняет, что является вдовой того самого пациента. Говорит тихо, спокойно. Рассказывает, что они с мужем жили замечательно, душа в душу. Материально тоже были обеспечены. Не знаю рода деятельности, но, со слов женщины, у них было несколько квартир. После смерти мужа она продала одну из них и «заказала» меня киллеру. Все это происходило во времена разгула бандитизма, так что сомнений в возможности подобного развития событий у меня не возникло. Однако, подумав, женщина решила не брать грех на душу и сегодня отменила свой «заказ». Ко мне она пришла просто для того, чтобы сообщить об этом. Ни о чем не расспрашивала, не просила никаких объяснений. Просто пришла и известила меня о своих действиях. Больше я ее никогда не видел.

Вот вам и возможная цена ошибки или даже не ошибки, а стечения обстоятельств, которые были восприняты как ошибка. Думаю, что никто из моих близких не догадался бы о причине трагедии, если бы она произошла. Одна из моих дочерей, прочитав эту историю через много лет после описанных событий, сказала, что все произошло именно так из-за того, что я не чувствовал никакой вины и «космос» на это отреагировал, отменив через ту же женщину сделанный ею «заказ». Возможно.

Когда я рассказал эту историю в Фейсбуке, пришел один комментарий, в котором говорилось, что по законам жанра «заказ» отменить нельзя. Я не знаком с законами жанра, просто рассказал случай, реально произошедший в моей жизни. Был «заказ», не было, отменяли его с возможными «отступными» или просто отказались от такого решения – мне неведомо.

Часто трудно определить однозначно, что же считать ошибкой. Однажды мне позвонил мой однокашник, бывший в то время начальником кардиологического отделения окружного госпиталя, с просьбой проконсультировать пациента с декомпенсированным аортальным пороком, осложнившимся инфекционным эндокардитом. В кабинет УЗИ, где у нас проходили все консультации, на сидячей каталке привозят мужчину 60 лет. Он бледен, дышит тяжело, с трудом перебрался с каталки на кушетку. Кроме того, у него наложена эпицистостома (трубочка, устанавливаемая в мочевой пузырь прямо через переднюю брюшную стенку) в связи с затруднением оттока мочи из-за аденомы простаты. Нижние конечности – как столбы из-за выраженных отеков. На эхокардиографии – комбинированный аортальный порок с преобладанием стеноза и признаками мелких вегетаций на кальцинированных створках. Фракция выброса («коэффициент полезного действия» левого желудочка сердца) ниже 30 %. Оказывается, три дня тому назад его уже привозили именно в нашу клинику и отказали в операции, даже не показав мне (я в это время находился в операционной, а пожилая женщина-консультант однозначно решила, что пациент неоперабелен). Что-то мне подсказывало, что шансы у него есть. Бывает такое внутреннее ощущение, основанное на каких-то малозаметных деталях.