Долгая дорога в Ад

- К моему величайшему сожалению, Наследник ушёл из жизни в сорок шестом году. Последнее, что ему удалось устроить, – это сброс ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки. Последствия этих взрывов были настолько разрушительны и страшны, что мир до сих пор удерживается от решения вопросов таким образом. Да, Наследник знал, чего он добивается. Так в Спарте детям показывали пьяного человека, чтобы у них не возникало желания притрагиваться к вину, дабы не превратиться в такое же существо.

- Совершенно неудачный пример.

- Не буду спорить.

- А скажите…

- Говори.

- С моей бабушкой вы, получается, так больше и не виделись?

- Я искал её. Не прекращал её поисков. Можно сказать, я разыскивал её по всему свету. И нашёл. Это было нелегко. У неё была уже другая фамилия. Она попала в лапы НКВД, в лучшем случае её ждал лагерь. И военнопленные, и угнанные на работу в Германию попадали под подозрение, их могли обвинить и в предательстве, и в шпионаже, да в чём угодно. Такие люди надолго попадали в список неблагонадёжных. По большому счёту, судьбу каждого человека решал следователь, к которому попадало его дело. Марии повезло. Следователь отнёсся к ней с симпатией, более того, он влюбился в неё. Её тяжёлое положение не смутило его. Я имею в виду её беременность. Он не только закрыл её дело, но и взял её в жёны. Она взяла его фамилию, а в сорок шестом году он был переведён по службе в Киев, и жена, естественно, сопровождала его вместе с ребёнком. В сорок восьмом, нет, в сорок девятом году они получили отдельную квартиру, вот эту самую квартиру, и…

- Ну, дальше-то мне более-менее известно…

- В общем, да…

- Но вы сказали, что нашли её.

- Конечно, я нашёл её, но слишком поздно.

- Почему поздно?

- Она уже лежала в больнице. При смерти. Помню, я пришёл туда. Узнал номер её палаты. Мне сказали, что у неё как раз родственники. Я занял позицию у двери. Спустя двадцать минут оттуда вышли её муж, твои родители и ты. Тебе было лет пять. Тебя держали на руках, ты плакал навзрыд. Когда вы ушли, я вошёл в палату. Приблизился к койке. Мария постарела, но я её узнал. Мне показалось, что и она узнала меня. Мария глядела на меня и не могла произнести ни слова. Глядела во все глаза. Я тоже не находил нужных слов. В тишине, в молчании прошла минута. Долгая, как вечность.

«Кто ты? – спросила она. – Ты пришёл за мной?»

«Я пришёл к тебе, Мария», - сказал я.

Она моргнула, из-под век по щекам стремительно покатились слёзы.

Мария открыла глаза и шёпотом повторила вопрос:

«Кто ты?»

«Я твой ангел-хранитель. Зови меня Агасфер».

Именно эти слова я сказал ей когда-то давно, в день нашего знакомства, вернее, в день нашего повторного знакомства, когда я увозил её из концлагеря.

Она помнила. Она всё помнила.

«Я так ждала тебя», - прошептала Мария.

«И поэтому я тебя искал».

«Я умираю».

Я присел около неё, взял за руку…

«Я умираю, - повторила она. – И мне очень страшно».

Погладив её по некогда шелковистым каштановым, а теперь жёстким седым волосам, я прошептал:

«Не бойся, девочка. Всё хорошо. Я никому не дам тебя в обиду…»

Слёзы её мгновенно высохли. Она поверила мне, успокоилась и закрыла глаза. Закрыла глаза последний раз.

 

 

 

 

Запись 028

 

- Я смотрю, у вас истории – одна лучше другой.

- Что опять не так?

- У неё было три инфаркта. Ей нельзя было волноваться. Встреча с вами убила её. По сути вы убили её.

- Если и так – она умерла счастливой.

- Господи, какой чудовищный эгоцентризм! Да ещё и с налётом нарциссизма.

- О, ты приступил к трепанации моей личности с помощью психологии? Это умиляет.

- Вас всё это забавляет?

- Что именно?

- Ну, эти ваши рассказы…

- Это моя жизнь. Я стараюсь рассказывать всё, как было.

- А совесть не мучает вас?

- Я никогда не поступал против своей воли. Почти никогда. Я делал то, что считал правильным. Мне не в чем себя упрекнуть. Допускаю, что кое-в-чём я ошибался. Но в этом нет моей вины. Все ошибаются. Можешь сколько угодно сомневаться в моей искренности, но я скажу: в глубине души я гуманист, я хотел бы, чтобы все люди в мире жили хорошо, чтобы все без исключения были счастливы, и если б была возможность устроить это и это было бы в моих силах, я бы не упустил такую возможность, я бы это устроил. Но мир несовершенен, и кругом постоянно пересекаются чьи-то интересы, и если кому-то хорошо, то кому-то от этого обязательно плохо. Так вот, мучиться по такому поводу я не собираюсь. Я жил. Хорошо ли, плохо ли – не знаю, но я не планировал заранее свою жизнь.

- Уходите.

- Что?

- Вам надо уйти.

- Ты чего?

- И прекратите мне тыкать!

- Тут дело не в этике. Ты просто упорно намереваешься и дальше держать между нами дистанцию. Не желаешь признавать во мне родственника.

- Вы должны немедленно уйти. В противном случае мне придётся применить силу.

- Не советую.

- А я не нуждаюсь в ваших советах!

- Да чего ты завёлся вдруг? Хотя бы объясни.