Долгая нота (От Острова и к Острову)

— Ох, девонька моя, — Лидка закуривала длинную коричневую сигарету More и усаживалась в кресло, закинув ногу на ногу, — вот что я тебе, подруга, скажу. Нехрен делать из неё комсомолку. Нехрен! Хватит уже того, что ты у нас такая правильная. Пусть будет сама собой, пусть добивается в жизни большего, чем простое бабское счастье с детьми и мужем под боком. А ей дано. Уж не знаю, как там Андреич колдовал над своим семенем, но девка вышла хоть куда. И не паси её. Она себя в обиду не даст. Не из таких.

Но что бы ни говорила Лидка, сердце Татьяны было не на месте. Уж больно дочь была не похожа на неё саму. Словно какие-то совсем иные страсти питали её маленькое сердце. Страсти, Татьяне неведомые и непонятные.

Проводив Киру на поезд в Ленинград поступать в институт, Татьяна заночевала у Лидки. Оба Лидкиных сына давно выросли и с квартиры съехали. Один жил в Архангельске и работал там в порту, другой поступил в милицию, как и отец. Получил ведомственную жилплощадь, женился и в самом скором времени Лидка готовилась стать бабушкой.

— Подруга, представляешь, я — бабушка. Это же опупеть можно! Да я сама ещё хоть куда, у меня мужик на восемь лет меня младше, и вдруг — бабушка. Нет, всем дети хороши, пока внуков нет. Внуки необычайно старят. Ну ничего-ничего, скоро сама поймёшь, когда красавица твоя тебе заделает. Или Валька в Москве. Как он там, кстати?

— Учится. В этом году хотел приехать, да их на практику посылают куда-то в Курскую область. Думаю, что и не получится у него. Пишет, что мечтает на Чёрное море выбраться.

— И пусть выбирается. Здоровье это сплошное: фрукты, вино молодое, девушки. Ему это сейчас более необходимо, чем у матери тут сидеть. Что у него там с девушкой? Ты говорила, что есть какая-то? Свадьба-то будет?

Татьяна не знала. Валентин прислал ей фотографию своей девушки, которую звали Ольга. Писал, что она старше его на два года. Девушка Татьяне понравилась. Длинные густые волосы, лицо необычайно правильное, спокойный и добрый взгляд больших карих глаз. Судя по всему, сын был влюблён. Эта влюблённость чувствовалась за небрежностью рассказа об Ольге. Вроде как о неважном, но на самом деле о том, что волнует. «Пусть у них всё получится», — подумала Татьяна. Больше всего на свете она не хотела бы, чтобы сын попал в армию. Теперь из институтов забирали, и бронь получали только отличники и те, у кого была неполная семья. Она написала письмо Семёну. Тот обещал похлопотать.

С Семёном они переписывались. Два раза он приезжал на Остров: один раз, когда был жив Сергей, другой раз уже после его кончины. Васька сразу взял над Эскиным шефство, таскал его по каким-то своим компаниям, парил в бане при дизельной и вообще всячески ублажал гостя, называя его не иначе, как «доцент». Жена Семёна ждала ребёнка, и Эскин каждый день ходил на почту звонить ей в Москву и справляться о здоровье. Оказалось, что он крестился. Здесь, на Острове, он договорился с каким-то монахом, и тот в часовне отчитал службу во здравие рабы божьей Людмилы и чада ея во утробе. Было это за два года до поступления Валентина. Как-то вечером он решил устроить Вальке экзамен по истории. Сел за стол, усадил напротив себя Валентина и начал задавать вопросы по всему курсу школы. Валентин отвечал, не задумываясь, полно, красочно, произнося имена князей, царей и полководцев, называя даты сражений, годы подписания документов и прочие удивительные подробности. Васька, стоя у двери, восхищённо смотрел на брата. Да и Кира, до того шуршавшая в спальне девчоночьим дневником, вышла на кухню и села рядом с матерью, раскрыв рот. Татьяна слушала ответы сына и чувствовала кроме естественной материнской гордости ещё и звуки чего-то другого, того, что звучало раньше, до рождения Вальки. Возможно, что увидела она сейчас в сыне будущего блестящего учёного, такого же, как Борис, его отец. И стало ей от этого покойно и хорошо.

Кира поступила, сдав все экзамены на пятёрки. Поступив, она не осталась в Ленинграде дожидаться отправки в колхоз на убор турнепса, а вернулась на Остров.

— Мама, я заслужила каникулы. Хочу быть на Острове, но жить самостоятельно, чтобы ты меня не пасла и не понукала. Я теперь взрослая. Уже студентка первого курса, — Кира продемонстрировала матери новенький голубой студенческий билет. — Обычно в сентябре выдают, но я упросила. Сказала, что мне нужно, чтобы льготный билет на поезд купить. Представляешь, пятьдесят процентов скидка!

Татьяна обняла дочь, закружилась с ней по комнате. «Взрослая! — думала она. — Совсем взрослая дочь! Студентка». Пожалуй, за Киру она волновалась гораздо больше, нежели за Валентина. Валентин учился на отлично и закончил с золотой медалью, тогда как Кира перепрыгивала с тройки на четвёрку. Разве что по физике и математике у неё были стабильные пятёрки.