Долги наши

– А сколько дядь Вова зарабатывает?

– Вообще? Или за уборку?

– А он что, по-разному?

– Конечно.

Лешкина мама работала на заводе и всегда зарабатывала одинаково. Иногда отец, калымивший на северах, получал сверх обычного, и тогда приходили большие алименты.

– Ну, за уборку сколько получит?

– С тыщу должен.

– Да ладно! Таких зарплат не бывает, – убежденно сказал Лешка.

Вообще–то сосед Семка хвастал, что отец привез из загранки двухкассетный «Шарп» за полторы тысячи, но Лешка не очень-то верил: откуда у нормального человека полторы тысячи? Столько может быть только у бандита после ограбления. А Семкин отец не бандит, работает в Агропроме (это дом такой серый на пересечении Мира и Коминтерна), ходит с портфелем и носит Семке красивые ручки с английскими буквами.

– Это в городе у вас не бывает. А кабы батю на комбайн допустили, так и все две тыщи заработал бы.

Получить две тыщи за месяц было настолько нереально, что Лешка сразу поверил.

– Ого… Это можно мотоцикл купить.

– Мотоцикл, – передразнил Жека, – обычно у него семьдесят в месяц, понял? Так что дели эти тыщи на весь год.

– А… Тогда мало получается. Мама и то больше зарабатывает.

– Ну и езжай в свой город, раз не нравится.

– Ну и поеду.

– Ну и езжай.

Теть Галя вернулась в четыре часа. Через ее руку было перекинуто длинное расшитое узорами красное платье. Она кивнула ребятам и сразу удалилась в свою комнату. Жека спросил через дверь:

– Петь будешь?

– Буду, сынок.

– А батя там?

– Там. В первой бригаде. Все уж там. Готовятся. За мной в пять автобус заедет. Вернемся часов в девять с отцом. Вы тут не голодаете?

– Не. Борща поели, салат…

– Вот и молодцы, – она появилась в дверях, – в деревне, Лешка, трудно умереть с голоду! – и подмигнула племяннику. Лешка смотрел на нее и улыбался во весь рот: тетя Галя была очень красивая в концертном платье; из густых русых волос она соорудила затейливую прическу и стала похожа на артистку из телевизора.

– Проводите?

– Ага.

К вечеру жара спала. Солнце было еще высоко, но уже не изнуряло, не гвоздило в макушку. Дом фронтальной стороной выходил прямо на дорогу, а за ней только пыльная ставропольская степь с чертополохом да полынью.

Колхозный атобус привез теть Галю в начале девятого. Лешка с Жекой сидели на лавочке, лузгали недозрелые семечки из мягкого подсолнуха. Автобус остановился напротив дома, теть Галя сошла на горячий асфальт и стала осторожно спускаться по каменистой насыпи. Туфли держала в руке. Жека бросил подсолнух и рванул к ней, только голые пятки замелькали. Лешкины ноги, городские и мягкие, к таким испытаниям были не готовы. Он аккуратно выбирал куда ступить, больно шипел, если попадался острый камешек.

Жека взял у матери сумку, она обняла его одной рукой за плечи, и так они пошли к дому.

– Лешка! – крикнула теть Галя издалека, – не ковыляй, лучше принеси воды из колодца!

Лешка принес ковшик с водой. Теть Галя выпила половину. От нее вкусно по-городскому пахло косметикой, и этот запах смешивался с раскаленными степными ароматами.

– Фух! Спасибо, Лешик. Жека, а отцу-то знаешь что?

– Что? – насторожился Жека.

– Орден дали…

– Какой орден?

– Обыкновенный. Красного Знамени.

– Настоящий?

– Настоящий.

Жека с Лешкой переглянулись и дружно заорали:

– Ура!!!

– А за что, теть Галь?

– Мам, за что?

– А когда он приедет?

– А он его привезет?

Тетя Галя смотрела на ребят вроде с радостью, но как-то тревожно.

– Привезет, конечно. А когда приедет не знаю. Праздник-то закончился, да он с мужиками там остался, орден обмывать…

– У-у-у, – протянул Жека, – это надолго.

– Не должно, там же начальства разного понаехало. С района, со Ставрополя даж.

– Ему за уборку что ль?

– Ну что ты, сын. За уборку такое не дают. Это за Афганистан.

– Так это ж давно, – удивился Жека.

– Ну вот и нашла награда героя. Как бы он за руль не сел после праздника…

– Ой-ой, – встревожился Жека.

Отца уже лишали прав на два года. Права-то давно отдали, но на комбайн до сих пор не допускают.

Солнце клонилось к закату, красиво подсвечивало легкие перистые облака. Где–то на краю горизонта угадывались облака посерьезней, кучевые. Тетя Галя переоделась в домашнее, и теперь уже все семейство лузгало семечки, ожидая отца.

В половине десятого на дороге показался ЗИЛ. Все трое встали и вытянули шеи. Лешка полез на забор. Машина приближалась. Несмотря на светлое еще время, водитель включил дальний свет, противотуманки, габариты – короче, все что светится.

– Ой-ой, – произнес Жека.

– Чего? – спросил Лешка.

– Орденоносец… – зло сказала тетя Галя и зашевелила губами.

– Пошли на зады? – спросил ее Жека.

– Пошли. Лешка, слезай.

Проехать к заднему двору на ЗИЛе – дело непростое. Заборы стоят вплотную друг к другу, так что и на жигулях не очень покатаешься.

«Как же он там поедет?» – удивлялся Лешка про себя.

Тем временем грузовик ловко лавировал меж изгородей и металлических сеток, натянутых на деревянные столбы.

Из соседнего дома вышла тетя Люба, молодая светлая баба, и звонко крикнула с крыльца:

– Галь! Героя-то встречаешь?

Теть Галя на ходу махнула ей рукой: некогда, мол.