Долгие сумерки Земли. Галактики как песчинки

И оказалось -

ростки фантастики существовали в глубокой древности, уж куда раньше выхода на сцену ее старшей по званию респектабельной сестрицы - «деревенской прозы» и залихватского братца

- «романа о рабочем классе». Но нашей «золушке» предстояло еще тридцатилетнее испытание, хотя в 60-е, казалось, ее ожидало безоблачное будущее. Первые издания и переиздания, новые сериалы и рубрики в периодике, и вдруг, к концу десятилетия -

резкий спад. Неужели у писателей, а в то время появились даже такие, кто писал только фантастику,- после А. Беляева подобных попыток никто лет тридцать не предпринимал

,- иссякло воображение. Или «Техника молодежи», «Изобретатель и рационализатор» и другие научно-популярные журналы перестали подбрасывать идейки? Нет, все объяснялось проще, наши критики, наконец, додумались: фантастика-то - литература, а значит, человековедение. И как ранее смели ненавистные подземноходы и автономные подлодки, так смели всю ненужную атрибутику, затмевающую внутреннюю духовную красоту нашего доблестного строителя коммунизма. Снова возникли разговоры о «буржуазной приживалке», уводящей нас от героической действительности. Альтернатива оказалась проста: либо вычеркиваем из соцреализма и давим плитой воинствующего материализма, либо изображай трудовые подвиги наших ученых, популяризируй социалистическую науку и технику и их будущие достижения. Порочная идея дала безумные результаты: вместе с советской фантастикой свихнулись и советская наука на пару с техникой, начав выдавать желаемое за действительное. Картинки из научно-фантастических произведений перекочевали на страницы диссертаций и гигантских проектов.

А когда предтеча социалистического учения, выполнив свою историческую миссию, стала обнаруживать «отдельные, незначительные» несоответствия между воспетым ею идеалом и имеющимся оригиналом, ей предложили описывать его на материале вредного, продолжающего загнивать и так нам мешающего Запада. С таким социальным заказом фантастике оказалось справиться нелегко, хотя желающих попробовать хватало. Вот только внутренние законы развития фантастики никак не хотели приспосабливаться к новым задачам. Поэтому книг стало выходить меньше, а те, что выходили, могли отбить охоту читать фантастику даже у самого ярого из ее поклонников.