Долгие сумерки Земли. Галактики как песчинки

Не станем затягивать довольно тривиальные рассуждения о возникновении религии, науки и искусства,- тем более, нам известен финал

,- представим себя на месте дикаря, предчувствующего неумолимые законы естественных наук. Первые открытые им законы, созданные теории позволили наметить контуры будущего здания науки. И тут же возникли иллюзии: в этом мире можно познать и объяснить все. Но природа проигнорировала упрощенный подход, поскольку существуют силы, не подвластные ни формальной, ни какой-либо иной логике. И все же в течение веков люди продолжали и не прекращают попыток опровергнуть постулаты развития общества, и мелкие успехи, или то, что за них выдавали, позволяли подвергать сомнению даже, казалось, раз и навсегда установленные законы науки. Очередная шишка возвращает все на круги своя, снова начинается медленный процесс, и вновь горячие головы начинают различать за пеленой незнания иную физику, химию, биологию и многое другое, а особенно в отношениях между людьми и во внутреннем мире человека. По-прежнему - вокруг неведомое, а в сознании, или душе

,- предчувствие предопределенности. И снова на голову сыпятся яблоки, и опять мы не понимаем - почему, зато легко можем объяснить: они висят над головой.

Как истолковать тот факт, что люди искусства, ворчавшие и закатывавшие истерики, будто им не дают работать, получив такую возможность, тут же утрачивают к творчеству интерес? Их политические потуги на роль народных трибунов выглядят нелепо и жалко. И сразу нам предлагают легкие, доступные объяснения: новоявленные политики вовсе и не были никогда писателями, поэтами, художниками… а занимали придворные должности. Но не все же составляли официоз! Существовал андеграунд,- без членских книжек и почетных званий. Но и он растаял под лучами, если не свободы, то вседозволенности.

А ведь нас почти уже приучили к мысли о «башне из слоновой кости», где царит в высшем напряжении духа Творец, а мы, бедолаги, толпимся внизу, пытаясь поймать хоть отблески загадочного сияния. Давайте, все же,- опять-таки с помощью фантастики - приблизимся к тому строительному материалу, из которого творец или для творца сооружена башня.