Долгий путь домой

— Проникнуть? — несколько секунд я обдумывала его предложение, а затем кровь отхлынула от моего лица. — Нет. Нет, Кай! Это слишком опасно!

— Не опаснее, чем сдаваться в плен на базу и ждать, пока там все передохнут! — с жаром возразил он. — Я делал уже это и знаю, о чем говорю.

— Но ты сам говорил, что на базах по трое, максимум четверо людей. А сейчас ты собираешься залезть в самое сердце этого пчелиного улья! — я отшатнулась и поежилась.

— Но они ведь не ожидают нападения! Откуда им знать, что мы задумали?

Я поморщилась.

— Биру может рассказать. Под пытками или добровольно. Он может поведать, как ты ходил на их базы.

— Но тогда они будут ждать меня в качестве пленника. Тщательно проверять всех новоприбывших, не затесался ли я среди них. Никто ведь не знает, что у нас есть план помещений. Я никому не говорил. В бункере находился один. Карту спрятал даже от глаз твоей охраны.

— Все равно это рискованно, — упрямо мотнула я головой. — Это рулетка счастливого случая — повезет или не повезет. Нельзя так. Если у них и правда мало людей, а у нас теперь — армия со всех протурбийских земель, то я предлагаю осадить тюрьму и захватить ее. Перебить их всех с помощью оружия. Мы задавим их числом.

Кай взял меня за плечи и развернул к себе. Чуть наклонил голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты понимаешь, что такое осада крепости? Что значит взять ее без какого-либо орудия, способного рушить стены? Они будут преспокойно сидеть в укрытии и поливать нас огнем, а наши пули будут отскакивать от их укреплений. Сколькими жизнями ты готова пожертвовать? А? И ради чего? Ради цели, которую мы можем даже не достигнуть? Я же знаю, что с тобой будет после такого, белоснежка.

— Но твоей жизнью я тоже не готова пожертвовать, — проворчала я и поджала губы. — К тому же, это не твоя война. Ты никогда и не хотел оставаться на этих землях. Это я хотела. Это мне важно тут закрепиться. Эти протурбийцы нужны мне, а не тебе.

Кай помолчал. Заговорил неохотно:

— У меня никогда не было места, за которое я бы держался. Тут ты права. Может быть, пора научиться этому. С тобой. Или ради тебя. Тебе это важно — отлично, мне этого достаточно. Если хочешь, чтобы здесь был наш дом — я дам его тебе. А ты дай мне смысл держаться за этот дом. Ты же сама сказала «защищай». Это я и собираюсь делать.

— Не знаю… — я выдохнула, — мне все равно это не нравится.

— Тогда просто не думай об этом, — улыбнулся он и выключил карту, — мы же вроде решили, что каждый будет делать то, что может лучше.

Заметив, что я продолжаю кусать губы и сомневаться, Кай легонько встряхнул меня.

— Ну же. Благополучие целого народа или одно мое маленькое приключение. Я же не самоубийца. Не стал бы лезть, если бы не просчитал шансы на успех. Возьму машину и быстро смотаюсь туда-обратно, ты даже не заметишь. На всякий случай и армию тоже подготовим. Не получится так — попробуем по-твоему.

— И когда ты планируешь все провернуть? — сдалась я.

— Как можно скорее. Если Биру еще жив, то он тоже скончается от эпидемии в тюрьме. Твое правление никто не посмеет оспорить.

— Наше правление, — я положила руки ему на плечи, потянулась и поцеловала в губы.

— Хорошо, хорошо. Наше, — Кай закатил глаза, потом вдруг подхватил меня на руки, заставив взвизгнуть. — А теперь предлагаю все государственные дела отложить до утра. Хочу заняться кое-чем поважнее.

С этими словами он понес меня обратно в постель.

Следующим утром я приказала собрать всех взрослых и сильных мужчин на площади перед резиденцией. Народу собралось достаточно много — удалось подглядеть одним глазком с верхнего этажа. Кай ворчал от того, что я заставила его вырядиться в протурбийские одежды знатного господина.

— Как мне надоел этот маскарад с переодеваниями, — бубнил он под нос, пока я придирчиво оглядывала его многослойный костюм.

— Этот маскарад с переодеваниями — то, на чем строится моя власть, — напомила я строгим голосом, — ты выбрал свою роль и просил не мешать. Не мешай мне выполнять мою часть работы. Народ должен видеть, что ты исправился и перешел на нашу сторону. Сам прекрасно знаешь, как протурбийцы гордятся своей культурой и презирают чужую. Биру никогда не пренебрегал даже такими мелочами.

Кай скривился, но промолчал. Спохватился, только когда я направилась к выходу из комнат.

— Стой, а ты куда на мороз в таком виде? — он указал на мое открытое платье, обнажившее руки и грудь и едва державшееся на плечах, по которым я распустила волосы. — Простыть захотела?

— Меня же не берут болезни. Ты забыл? — я увидела, что Кай переменился в лице, и послала ему сочувствующий взгляд. — Я постараюсь быстро. Туда — и сразу обратно, в тепло.

Распахнув двери, я вышла в коридор, где меня с привычным невозмутимым видом поджидала охрана. Протурбийцы послушно двинулись за мной. Где-то за левым плечом держался начальник. За правым я ощущала Кая, и это было гораздо важнее. С его поддержкой могла бы свернуть горы. Таким отрядом мы вышли на улицу, где меня поджидала моя будущая армия. Сердце колотилось так, что никакой холод и не чувствовался.