Долгий путь домой

— Тогда ты должен прекратить все, — предприняла попытку хоть как-то достучаться, — прекрати то, что ты делаешь. Я знаю про базы Олимпа, которые ты уничтожил. Из-за тебя начинается эпидемия, Кай!

— Прекратить?! — он рассмеялся, словно я сказала нечто глупое, но забавное. — Да я только начал! И даже если и случится эпидемия, что с того? Мне она не грозит. И тебе, так на минуточку, не грозит тоже. Мы с тобой — боги, Дана. Мы с тобой — гребаные боги на этой гребаной планетке, потому что даже если все сдохнут от пузырчатой болезни, мы с тобой останемся целыми и невредимыми!

Я смотрела на него и не удивлялась. Кай стал другим. Более жестким. Или я просто отвыкла видеть его таким? Был ли он похожим, когда мы только рухнули сюда с небес? В любом случае, я не узнавала человека, которого полюбила когда-то.

— Но протурбийцы не сделали нам ничего плохого! — возмутилась я. — Они — невинные жертвы, которым и так достается от Биру, неспособного думать ни о чем, кроме личных интересов! Я понимаю, что ты хочешь отомстить ему за все, что он с нами сделал. Понимаю, что ты ненавидишь меня после того, как мне пришлось выбрать его, чтобы сохранить тебе жизнь. Но ты должен остановиться. Сейчас.

Кай, и правда, остановился. В буквальном смысле замер в нескольких шагах от меня, сжимая и разжимая кулаки.

— Может быть, я хочу, чтобы все умерли, — проговорил он зловещим голосом, — может быть, мне плевать, кто это будет: невинные или виноватые. Я хочу, чтобы вокруг никого не осталось. Тогда тебе, наконец, станет некого спасать. И ты, наконец, поймешь…

Оборвав себя на полуслове, Кай отвернул голову к плечу и скрипнул зубами.

— И тогда я пойму… что, Кай? — я сделала крохотный осторожный шажок, не спуская с него глаз. — Что единственный, кто когда-либо имел для меня значение — это ты?

Он поморщился, как если бы мои слова причиняли ему боль.

— Что мне не следовало убегать ото всех в тот дом с больными детьми и бросать тебя в одиночку разбираться с проблемами? — я еще чуть-чуть продвинулась вперед, подкрадываясь к Каю. — Что мне не следовало соглашаться на условия Биру, когда тот три дня морил меня в запертой комнате со следами крови… твоей крови, Кай! Пока я сходила с ума, гадая о твоей участи! Да, он взял меня тепленькой, пользуясь тем, что я в шоке.

— Ничего бы этого не случилось, если бы ты не стала возвращаться в это проклятое поселение, — процедил Кай, по-прежнему отводя взгляд. — Но ты не поверила мне. Не поверила, что я смогу защитить тебя в одиночку от Олимпа. Ты посчитала, что Биру лучше справится с этой ролью. Ну что ж. Ты получила то, что хотела. Твой протурбийский муж держит тебя теперь за семью замками, насколько я слышал.

Я стояла уже совсем рядом. Так, что легко могла коснуться его. Кай снова вздрогнул, когда я положила ладонь ему на щеку и мягко повернула лицо к себе. Его зрачки расширились, дыхание с шумом вырывалось из приоткрытых губ. И вдруг взгляд Кая стал теплеть. Что-то едва заметное, но знакомое мне появилось там.

— Не надо, — сказал он едва слышно и сглотнул, — если я поцелую тебя сейчас, это будет… слишком. Я просто сойду с ума. Последствия могут… тебе не понравиться.

— Дело не в том, что я не поверила тебе тогда, Кай, — продолжила я, стараясь удержать момент, пока он открыт для меня. — Дело в том, что я устала бежать. Мы бежали все время с самого крушения. И с каждым новым поворотом дороги становилось все хуже. Сначала мы боролись лишь с голодом и жаждой. Потом стали натыкаться на отравленные колодцы Тхассу. Наши друзья умирали. Затем нас чуть не принесли в жертву на горе у Волчьего племени. Затем… мы познакомились с базой Олимпа. Потом пережили болезнь, атаку ашров, погоню гигантских прыгучих волков. И вот, наконец, Биру…

Я покачала головой, не зная, какие слова подобрать, чтобы передать полностью то, что испытывала.

— Я боялась, что если бы мы продолжили бежать, стало бы только хуже. Я понимаю, что эта планета не ограничивается землями Олимпа и полукровки, но кто знает, чего ожидать еще?! Здесь, по крайней мере, мы все-таки можем бороться. Я могу бороться. И Биру — не самый худший из противников. Да, он — эгоист и манипулятор, но таким сделала его Каисса. В глубине души он просто потерявшийся мальчик, у которого украли детские мечты! Мне жаль его. Жаль его народ, который тоже страдает ни за что!

Кай вдруг напрягся, стряхнул мои руки и отшатнулся.

— И вот мы снова вернулись, откуда и начинали, — он покачал головой, будто не верил своим ушам, — тебе снова всех жаль!

— Это не то, что я хотела сказать, Кай! — спохватилась я и потянулась к нему, но он продолжал пятиться. — Я хотела сказать, что если уж мне предстоит война с Олимпом, то пусть уж меня защищает Биру вместе с его народом. Потому что тогда гнев Зевса достанется им. Им, а не тебе, Кай! Да, мне их жаль, и я всей душой не хочу, чтобы мы с олимпийцами воевали. Но если уж это неизбежно, пусть лучше полукровка ломает голову, как отбиваться. Потому что я слишком люблю тебя, чтобы подставлять под удар!