Долгий путь домой

Как могла, я пожала плечами.

— Потому что не хотела, чтобы твоя охрана стреляла, когда он бросится на тебя. А он бы бросился. Не думаю, что ты бы сумел их удержать. Твои люди преданы тебе. А что еще хуже — Кай мог бы захотеть прийти сюда, в это поселение, и принести болезнь, чтобы отомстить за меня. Этого я не могла позволить.

Биру склонил голову и прижался к моим пальцам лбом. Так он и сидел несколько минут в безмолвной позе раскаяния, пока я равнодушно скользила взглядом по линии его широких плеч.

— Ты говоришь, как настоящая королева, — тихо произнес он. — Я рад, что ты сумела понять расстановку приоритетов. Моя мать гордилась бы моим выбором.

— Я тоже надеюсь, что она бы мной гордилась, — согласилась я.

— Но ты же говоришь правду? — он вдруг поднял голову и прищурился. — Ты же не врешь мне сейчас?

— Все, что я тебе сказала — чистая правда.

Биру кивнул.

— Да, я чувствую это по твоему тону. Я тебе верю, — он помедлил и добавил — Кай считает себя виноватым в том, что случилось.

— Хорошо, что он так считает, — закусив губу, я отвернулась к окну.

— Мы с ним даже поговорили, — Биру хмыкнул, — ну как «поговорили»… он приходит и стоит у въезда в поселение каждое утро с тех пор, как я привез тебя обратно. По понятным причинам я не могу его впустить — народ боится и вообще. Не думаю, что он уже готов, чтобы войти. Но я сообщал ему о состоянии твоего здоровья, и он уходил.

— Он хочет увидеть меня и убедиться, что я жива… — пробормотала я.

— Мне тоже так показалось, — кивнул полукровка.

— Тогда в следующий раз, как только Кай придет, я выйду к нему.

Заметив, что Биру не согласился сразу, а еще обдумывает идею, я добавила твердым голосом:

— Если он не увидит меня в ближайшее время, то может подумать, что ты его обманываешь и я мертва. Тогда ему точно нечего будет терять, и нам не избежать массовой эпидемии. Ты, правда, хочешь такого поворота в своих планах?

— Нет, конечно, — Биру еще раз оставил быстрый поцелуй на моих пальцах, но его глаза уже горели жаждой новой деятельности: — Я пошлю к нему сегодня кого-нибудь. Передам, что ты очнулась, и он может завтра прийти в обычное время.

Когда полукровка разбудил меня следующим утром, по довольному выражению лица я сразу догадалась: его расчет оправдался.

— Кай пришел, — сообщил Биру, помогая мне откинуть одеяло. — Я помогу тебе.

Помощь мне, действительно, требовалась. Я едва смогла сесть, превозмогая боль и слабость во всем теле. Биру пришлось поддерживать меня под локоть, чтобы встала на ноги.

— Ничего-ничего, — пробормотал он скороговоркой, пока я охала и морщилась от боли, — лекарь сказал, что ходить тебе даже полезно.

Шаркая ногами по полу, как старуха, я приблизилась к зеркалу. Расстегнула подобие ночной рубашки, надетой на мне, и раздвинула ее полы, изучая свое израненное тело. Плотная повязка стягивала туловище и проходила прямо под грудями. Справа, там, где под ней была рана, чувствовалась жесткая корка. Я уже успела догадаться, что лекарь наносил туда обеззараживающую мазь, наподобие той, которой мне пришлось лечить простреленное ранее плечо.

Я встала полубоком и скинула ткань с этого плеча, разглядывая свежий розовый шрамик. Затем снова повернулась лицом и посмотрела на красную борозду на шее повыше ключицы. Нож Кая разрезал мне кожу из-за того, что я сопротивлялась.

Я закрыла глаза.

— Ты все равно красивая, — сказал Биру, положив ладони на мои плечи и прижимая меня спиной в своей груди. — У тебя такая белая кожа… белая с розовым… особенно, здесь…

Его пальцы скользнули ниже, легкими касаниями обвели мои соски. Я вздрогнула и посмотрела на наше отражение. На фоне мускулистого полукровки мое собственное тело казалось тонким и хрупким. Он мог бы сломать меня одной левой, если бы захотел. Мог бы изнасиловать, просто придавив к кровати или стене, и я бы ничего не сумела бы сделать. Но ломать морально ему нравилось больше. Это было написано на лице Биру. Правитель получал удовольствие от мысли, что Кай стоит и ждет где-то там, а сам он, тем временем, гладит и ласкает меня перед зеркалом, понимая, что оба мы никуда от него не денемся.

— Я все больше хочу лечь с тобой, — признался он, глядя мне в глаза через зеркальное отражение, — хочу понять, что же заставляет Кая так бороться за тебя. Это должно быть нечто особенное…

— Тогда это уж точно не секс, — усмехнулась я. — Ты не поверишь, если узнаешь, как мало его между нами было.

— Да? — Биру приподнял брови в знак удивления. — Не могу поверить, что он так редко хотел тебя.

— Скорее, я всегда находила причины для отказа.

Он продолжил играть с моими сосками, наслаждаясь тем, что от прикосновений они затвердели и сжались в комочки.

— Но в ту ночь перед нашей свадьбой, когда я отпустил тебя к нему, ты не отказала?

— Нет, — я продолжала стоять, опустив руки вдоль тела, — в ту ночь я не отказывала Каю ни в чем.

Лицо у Биру стало жестким.

— Не очень-то приятно такое слушать с точки зрения твоего супруга.

Я пожала плечами.

— Ну, ты сам спросил. Не вижу причины врать.