Долгий путь на Бимини

– Да, – неохотно кивнул Карререс. – Никто и ничто не может тебя заставить. Так же, как твою мать ничто не смогло остановить, когда она сбежала. Долгая жизнь, муж, ребенок, все как у людей. Думаю, она до сих пор жива. – Он вздохнул и через силу продолжил: – Я даже не буду говорить, что ее исчезновение и опасные чудачества твоего отца – расплата за отказ от роли хранительницы. Скорее всего – но полной уверенности у меня нет. Может быть, тебе это не грозит. Может, ты сможешь отделаться от отца или переубедить его. Может быть, ты даже научишься быть довольной тем, что есть, и жить… по-человечески. Я ответил?

– Да.

– Второй вопрос?

Элли потупилась.

– Зачем ты занялся со мной любовью? Зачем вообще делал вид, что… – голос Элли прервался, и она зажмурилась в ожидании.

– Чтобы ты начала доверять мне. Чтобы у тебя появилось желание слушать и слышать меня, – помедлив, сухо ответил Карререс, и Элли обмякла, будто из нее разом выдернули скелет.

– Замечательно, – прошептала она, и ее губы затряслись. – Просто замечательно.

– Это что-то меняет? – спросил Карререс после паузы, заполненной тихим плачем.

– Не знаю, – ответила Элли, не поднимая глаз.

– Что еще? – сердито спросил он. Элли снова всхлипнула и криво улыбнулась сквозь слезы:

– У тебя штаны какие-нибудь найдутся?

Карререс вышел из гостиной. Минуту спустя он вернулся и молча бросил на колени Элли джинсы и легкую куртку. Буркнув «спасибо», Элли оделась, подвернула штанины и рукава. Подошла к окну и задумчиво уставилась на улицу, сунув руки в карманы.

– Ты сама в это влезаешь, – пробормотала она себе под нос.

– Что? – переспросил Карререс. Элли покачала головой.

– Хорошо, говорю, что погода наладилась, – сказала она через плечо. – В дождь на Пороховом Холме невыносимо.

– Я помню, – ответил Карререс, и Элли уловила в его голосе тень улыбки.

Глава 28

Когда-то вокруг Порохового Холма был прорыт ров, но дожди размывали голые склоны, и песок с галькой, нанесенные с вершины, вместе с обломками разрушенных стен постепенно заполнили русло. Теперь только тихий ручей, обрамленный корявыми серебристыми ивами, отделял холм от города. Карререс и Элли перешли его по узкому – только-только проехать легковой машине – мосту. Здесь асфальт кончался. Песчаная дорога, выбравшись из ивняка, полого петляла по палевым волнам сорной травы, покрывающей изрезанный оврагами склон. Пахло полынью и мокрой землей. В прозрачном холодном небе темным крестом висел канюк, и иногда вниз приносились его тоскливые вскрики. Единственным ярким пятном здесь был одноэтажный домик в окружении нескольких катальп и уже побагровевших кленов. Он выглядел маленьким и каким-то заброшенным.

– Кто здесь живет? – спросил Карререс, кивая на едва заметную за деревьями черепичную крышу.

– Не знаю, – стушевалась Элли. – Я тут всего лишь один раз была, и то в детстве. Знаю только, что дорога ведет к развалинам тюрьмы, но это и так понятно…

– Странно. А я-то думал, здесь успели поиграть все дети Клоксвилля.

– В общем-то да. Особенно мальчишки, те, кто постарше, – ответила Элли. – Мои друзья здесь часто играли. Гай… Герберт. Один раз они взяли меня с собой. Было ужасно весело – там такие коридоры, знаешь, и всегда можно найти какую-нибудь интересную штуку, и здорово играть в прятки. Но я сдуру проболталась папе. На этом все и закончилось. Папа страшно кричал, в какой-то момент я даже думала, что он меня ударит. Запретил не то что подниматься к тюрьме, а даже на ручей ходить. Мальчишкам, конечно, тоже не разрешали лазать по развалинам – опасно и все такое, – но не так… не так яростно, – Элли смущенно пнула подвернувшийся под ногу камешек. – И они, само собой, не слушались. Они еще звали меня с собой несколько раз, но я очень уж боялась, что папа опять рассердится, все время отказывалась, и они перестали… Знаешь, это глупо, но когда он сам повадился туда лазать, я очень злилась и обижалась, – грустно улыбнулась она. – Ему, значит, не опасно? Нечестно же так…

– А кстати, ты не помнишь, с чего вдруг у него появилась такая идея?

– Ну, папа всегда говорил, что доктор Анхельо… то есть ты – гений, – Элли с лукавой улыбкой покосилась на Карререса, но тот оставался серьезен. – Собирал все легенды, перечитал все записи, которые хранились в музее – ну, знаешь, типа доноса трактирщика после взрыва тюрьмы – вроде как ты был алхимиком и взорвал все нарочно, а он не виноват и просит помиловать…

– Мелкий мерзавец! – буркнул Карререс. – Ничего удивительного…

Элли обалдело взглянула на доктора, потом сообразила:

– Ах да, ты же был с ним знаком… – она потрясла головой. Никак не получалось увязать бледные строчки на хрупкой побуревшей бумаге, от которой пахнет древней пылью, – будто из библиотеки привидения, – с живым и вполне материальным Анхельо.

– Но каков подлец! – горячился Карререс. – Впрочем, у него были резоны трястись за свою шкуру. Я покупал у него иногда всякую мелочь, – туманно пояснил он. – Извини. Рассказывай дальше.