Долго без тебя

— Не переменчивыми, а переменными. Это такие величины… Они постоянно изменяются, как… как погода или температура на улице. Им присваивается имя. Например, Погода, как бы она не изменялась — она все равно останется погодой, но она может быть солнечной, дождливой, морозной… Мэри, ты не знаешь как еще объяснить?

— Э… Ты знаешь, я не знаю, как по-другому объяснить… Мне, например, стало понятно… Может быть, такими переменными и можно описать все…

— Ох, Мюренн, я даже не знаю, как по-другому объяснить…

Девушка сосредоточенно на что-то смотрела и, казалось, не слышала, что дальше говорили Мэри и Патрик. Она словно говорила сама с собой. Потом медленно перевела взгляд на мужчину и улыбнулась:

— Я не знаю правильно ли, но, кажется, я поняла. Только зачем эти все переменные? Зачем все описывать ими?

— Э… — «Зачем? Знаешь ли ты, Патрик, зачем?» Мужчина почесал затылок. — Я даже не знаю как это объяснить… — Мэри рассмеялась. Мюренн внимательно смотрела на Патрика и ждала ответа, а он… Он просто потерял дар речи.

Женщина покачала головой:

— Отомрите, молодежь! Патрик, ты не все на свете можешь объяснить, так что уймись. Мюренн, после праздников тебе надо будет нанять репетиторов — тогда ты сама найдешь ответы на все свои вопросы.

— А кто такие репетиторы?

— Репетиторы это учителя. Они помогут научиться тебе всему, чему учат в школе. Только делают это дома. Мэри, — мужчина покачал головой, — Мэри, я не знаю как бы мы были без тебя! Почему я не подумал об этом раньше?!

Она хитро улыбнулась:

— Я думаю, ты сам догадываешься почему. — Патрик и Мюренн залились краской. — Ешьте, пока не остыло.

— Мэри, ты обещала…

— Я помню, что я обещала. Но я же сказала — после ужина.

На окнах горели высокие восковые свечи. В камине потрескивали поленья. На высоких стенах и потолке отражались мигающие гирлянды. За окном уже в полную силу разгулялась метель. Сиды спрятались в холмах…

В одно прекраснейшее летнее утро, незадолго до восхода солнца… В волшебный час молодой ирландец Дик Фицджеральд стоял на берегу моря близ Смервикской гавани. Солнце стало всходить из-за громадной скалы и красными лучами своими прогонять седой туман, еще лежавший над волнами. Вскоре все море засияло на солнце, как громадное зеркало, в которое спокойно гляделись окрестные берега.

Дик с восторгом любовался чудной картиной солнечного восхода, а сам думал: «Как грустно смотреть на все это одному, когда нет ни души живой возле, с которой бы можно было поделиться дорогим впечатлением, передать свои мысли, свои чувства, а кругом меня, — сказал он, оглядываясь, — все пусто, ни живой души, — одно только эхо отозвалось, может быть, на слова мои… И он вдруг остановился. Недалеко от себя, у подошвы утеса, увидел он женщину ослепительной красоты; она сидела на берегу и медленно, грациозно поднимая руку, белую, как снег, расчесывала золотым гребнем свои длинные, изумрудно-зеленые волосы.

Дик, еще будучи ребенком, слыхал от матери, что если у морской девы отнять ее маленькую островерхую шапочку, то дева теряет способность возвращаться в свое подводное царство, пока не вернуть ей ее шапочки. В голове Дика тотчас созрел план: подкрасться тихонько к морской деве и овладеть шапочкой, лежавшей возле нее на песке. Придумано — сделано.