Долгое дело

Рябинин кивнул: если начальник райотдела просит зайти, то ехали они на происшествие чрезвычайное. Водитель затылком ли, в зеркало ли увидел этот кивок и свернул на узкий проезд к особняку, закрытому кустарником, который стал по-осеннему прозрачным...

Рябинин открыл дверь кабинета начальника райотдела и замешкался у порога - комната была полна народу.

За столом белела седая голова самого подполковника; он держал ее, как всегда, прямо и сурово, стараясь придать своему маленькому сухому телу некоторую габаритность, подобающую работнику милиции. Перед ним сидел прокурор района Беспалов, приглаживая на висках волосы-пружинки и метаясь рукой от носа к подбородку. Первой в ряду пристенных стульев расположилась следователь прокуратуры Демидова, она курила неизменную сигарету, стряхивала пепел на свой китель и смотрела на подполковника, как на мальчишку. Рядом с ней сидела, словно возлежала на стуле, помощник прокурора по общему надзору Базалова с пузатой импортной сумочкой на коленях. Затем рыжел головой инспектор Леденцов. Томно прислонилась к стене инспектор Кашина. Сидели другие инспектора и следователи райотдела...

Рябинин взглядом поискал свободное место и уже хотел идти в канцелярию за стулом, но начальник райотдела поднялся и тяжело объявил:

- Товарищи в районе случилось чрезвычайное происшествие. - Он обвел всех своим напористым взглядом, словно призывая каждого особо вникнуть в его слова, и сказал еще мрачнее: - Сегодня, точное время нами пока не установлено, исполнилось сорок лет Сергею Георгиевичу Рябинину.

И все захлопали, распугав официальность дружными улыбками.

Жаркая кровь бросилась Рябинину в лицо, обдала теплом грудь и увлажнила спину. Он стоял посреди кабинета столбом и глупо улыбался.

- Поскольку новорожденный не моего ведомства, - продолжил начальник райотдела, - и собрались у меня лишь в целях удобства, то бразды правления передаю Юрию Артемьевичу.

Рябинин понял, что все они пришли сюда ради него. И тогда жаркая кровь - сколько ее у человека, этой жаркой крови? - вторым потоком бросилась в голову и грудь.

Прокурор встал и, защемив подбородок пальцами, как клешнями, начал:

- Я думаю, что каждый из нас скажет несколько слов о новорожденном. Так сказать, кто что о нем думает.

- Пусть он сядет, - сжалилась инспектор Кашина.

- Пусть стоит! - приказал подполковник.

Горевший Рябинин переступал с ноги на ногу, грузно шевеля портфелем, снаряженным для осмотра места происшествия.

- Товарищи, - вновь заговорил прокурор. - К сожалению, ничего хорошего о новорожденном сказать не могу. Человек прожил сорок лет. Вместо того, чтобы наслаждаться и жить припеваючи, он, видно, все свои годы отыскивал истину, спорил, боролся и нервничал. Похоже, что так собирается прожить и следующие сорок...

Юрий Артемьевич отпустил подбородок и сел в глубокой печали. Тут же поднялся начальник райотдела, одернул китель с орденскими планками, зачем-то погладил значки об окончании академии и университета и огорченно заговорил.

- Хочу добавить, что новорожденный и следователем-то стал зигзагообразно. Люди кончают школу, а потом высшее учебное заведение. И все, и хватит. А новорожденный, видите ли, считает, что следователю нужен жизненный опыт и знание человека. Поэтому он после десятилетки работал - я перечислю - истопником, землекопом, коллектором, завхозом, техником... А юридический факультет окончил заочно. Если бы каждый шел таким путем, то среди следователей не попадались бы случайные люди, то есть я хочу сказать, что он большой оригинал.

- Рябинину сорок лет, - раздался голос Петельникова от двери. - Многие люди смотрят те же сорок лет на мир и ничего не видят. А те, которые видят, сильно близоруки. Я сказал все.

- Неплохо, - заметил подполковник, - кратко и даже кое-что понятно.

Мария Федоровна Демидова тряхнула короткой седой гривкой и заговорила сидя, изредка прочищая свой хриплый голос быстрым покашливанием:

- По-моему, специальность человека сразу видна. Этот бухгалтер, тот спортсмен, та продавщица... Ну а Рябинин? Разве он похож на следователя? Следователь должен - ррр! Рябинин же похож на врача...

- Ухо-горло-нос, - встрял Петельников.

- Нет, на детского врача, - серьезно поправила Демидова.

- Можно мне? - томно оживилась Кашина. - Я смотрю на этого сорокалетнего мужчину глазами женщины. Невысокий, неширокий, в очках... Нет, пойти с ним на танцы я бы не догадалась...

- На танцы лучше со мной, - опять подсказал Петельников.

- Удивилась бы, пригласи он в ресторан или на вечер. Не знаю, поехала бы с ним на юг, в круиз или за город... Вот посоветоваться бы к нему пошла. Будь у меня какая трудность, вспомнила бы о нем. А случись беда, я хотела бы увидеть рядом с собой его неказистые...

Кашина приостановилась, подбирая слово.

- Его неказистые очки, - не вытерпел Петельников.

Кашина промолчала, видимо, согласившись.

- Да какой он мужчина? - удивилась Базалова громким отчетливым голосом, словно выступала перед судом. - Настоящий мужчина любит всех женщин. Ну, хотя бы многих. А он все свои сорок лет любит только одну свою Лиду. Мне бы такого мужа...