Долгое отступление

По сути дела, уже к середине 2010-х годов быстрое изменение доминирующего дискурса — от отрицания климатической проблемы до превращения ее в тему международных саммитов глав государств и правительств — свидетельствовало о том, что правящий класс более или менее сформировал свою повестку. Суть этого подхода состояла в том, чтобы, мобилизовав общественное мнение в поддержку мер, направленных на решение экологических проблем через резкое сокращение использования ископаемого углеродного топлива, на самом деле решить задачи, связанные со структурной реконструкцией экономики в интересах корпоративного капитала. Корпоративная экологическая повестка предполагает жертвы со стороны трудящихся классов ради сохранения эффективности капитала. Иными словами, экспроприация среднего класса и усиление эксплуатации рабочих во имя «спасения планеты».

Рассматривая экологическую повестку в том виде, в каком она была представлена выступлениями Греты Тунберг и другими популярными активистами, экономический журналист Николай Проценко приходит к выводу, что это движение «вполне органично инкорпорируется в новые цели корпораций»[199]

. Внедрение новых технологий, необходимое не только ради решения экологических проблем, но и для стимулирования экономического роста в рамках такой повестки, должно происходить за счет общественных средств и в интересах крупного капитала. Как отмечает Проценко, нефтегазовые корпорации охотно и совершенно добровольно сокращают инвестиции в прибыльные проекты добычи и переработки ископаемого топлива, одновременно требуя от государства огромных субсидий на реализацию убыточных программ «чистой» энергетики. Там, где правительства не справляются с нагрузкой, на помощь приходят глобальные финансовые рынки. Так созданный в 2020 году Фонд восстановления экономики Европейского Союза (European Union Recovery Instrument) взялся профинансировать инвестиции в объеме 750 миллиардов евро, необходимые для обеспечения энергетического перехода, с условием, что средства будут получены за счет заимствований на международных финансовых рынках[200]

. Как замечает Проценко, расплачиваться по счетам предстоит как раз поколению Греты Тунберг, с энтузиазмом поддержавшему эту повестку, но отнюдь не привлеченному к обсуждению ее финансовой составляющей.

Важным аспектом политики декарбонизации является введение углеродного налога, точнее штрафных пошлин, которые должны быть наложены на импортируемые в Европейский союз товары и услуги в зависимости от величины их углеродного следа. На протяжении нескольких предшествующих десятилетий, когда в западных странах усиливалась забота об экологии, европейские и американские корпорации систематически переносили «грязные» производства в более бедные страны, которым теперь придется оплачивать и расходы, связанные с новой климатической повесткой. Косвенно такая политика может способствовать возвращению — на новом технологическом и экологическом уровне — части промышленного производства в исторически более развитые страны, но в любом случае речь идет о воспроизводстве и даже усугублении глобального неравенства. «Очевидно, — заключает Проценко, — что такой подход просто воспроизводит привычные отношения между центром и периферией мировой капиталистической системы, отражающие неравенство возможностей в процессе капиталистического накопления»[201]

.

Разумеется, из всего вышесказанного не следует, будто левым необходимо отказаться от заботы об экологии. «Проблема лишь в том, что такое целеполагание полностью противоречит природе капитализма — динамичной неравновесной системы, занимающейся постоянным „созидательным разрушением“ и основанной на принципе бесконечного накопления, неравномерно распределенного между ее ядром и периферией. Пресловутый энергетический переход как раз и является новым циклом созидательного разрушения. Для придания капитализму новых стимулов требуется ликвидировать его прежнюю технологическую платформу, основанную на ископаемом топливе, заменив ее зелеными технологиями — при этом все убытки будут привычно возложены на государство (а в конечном итоге на налогоплательщиков), а прибыли приватизированы корпорациями»[202].