Долгое прощание (сборник)

— Я не думаю,— сказал мужчина, качая головой.— Вы не виделись с ней с одиннадцати часов утра. А ведь получили нашу записку вы гораздо позже.

Из его слов, я поняла, как тщательно за мной следили. Но я не собиралась сдаваться без боя.

— Вы очень умны,— сказала я.— Быть может, вы слышали об очень полезном изобретении — телефоне? Миссис Блейр позвонила мне, когда я отдыхала в своем номере после второго завтрака. И я сообщила ей, куда направляюсь.

К моей великой радости, я заметила облачко досады, промелькнувшее на его лице. Было совершенно ясно, что этого они не предусмотрели. Как бы мне хотелось, чтобы Сюзанна на самом деле звонила мне утром.

— Ну, хватит об этом,— сказал он грубо.

— Что вы собираетесь делать со мной? — спросила я, все еще пытаясь казаться спокойной.

— Поместить вас в такое место, чтобы вы не могли причинить нам вред, если ваши друзья будут искать вас.— На секунду кровь застыла в моих жилах, но его следующие слова успокоили меня.— Завтра вы должны будете ответить на несколько вопросов. И должен вам сказать, мисс, что у нас есть много способов заставить говорить таких упрямых маленьких дурочек, как вы.

Это было не очень утешительно, но давало мне хотя бы временную отсрочку до завтра. Было ясно, что человек выполняет чьи-то указания. Не мог ли этот кто-то быть Пагеттом?

Голландец крикнул, и появились два кафра. Меня повели наверх. Несмотря на мое сопротивление, мне связали руки и ноги и сунули в рот кляп. Комната, в которую меня поместили, напоминала чердак. Было очень пыльно, и вряд ли в ней кто-нибудь жил. Голландец отвесил насмешливый поклон и удалился, закрыв за собой дверь. Я была совершенно беспомощна. Я не могла разорвать свои веревки или хотя бы немного ослабить их, а кляп лишал меня возможности позвать па помощь. Если бы даже кто-нибудь случайно пришел в дом, я ничего не смогла бы сделать, чтобы привлечь его внимание. Я услышала стук закрывающихся внизу дверей. Очевидно, это вышел голландец. Можно было сойти с ума от сознания своего бессилия. Я снова натянула веревки, но безуспешно. Я чувствовала, что все мои попытки будут бесполезны, и прекратила их — либо лишилась чувств, либо просто уснула.

Когда я проснулась, все тело мое болело. Было уже совсем темно. Прямо над головой стояла луна. Свет от нее пробивался сквозь облака, и я поняла, что сейчас середина ночи. Я задыхалась от кляпа, боль почти невозможно было вытерпеть. Вдруг я увидела осколок разбитого стекла, который лежал в углу. Луч света наткнулся на него, и блеск привлек мое внимание. Я смотрела на него, и во мне просыпалась надежда. Мои руки и ноги были связаны, но все же я могла катиться. Медленно и неуклонно я начала двигаться. Это было нелегко. Кроме того, что это причиняло мне страшную боль, я не могла защитить лицо. Очень трудно было также придерживаться определенного направления. Я двигалась во всех направлениях, кроме того единственного, которое мне было нужно. В конце концов я, однако, подкатилась к своей цели. Даже теперь мне было очень трудно привести в исполнение свой план. Прошло много времени, прежде чем я смогла так изогнуться, что при каждом моем движении стекло терлось о веревки. Это был мучительный процесс, и я уже почти отчаялась, но наконец мне удалось разрезать веревку, которая стягивала мои запястья. Остальное было делом времени. Я сумела при помощи частично освобожденных рук вынуть изо рта кляп и жадно вдыхала воздух. Затем, сильно потерев онемевшие руки, я восстановила кровообращение. Мне сразу стало легче.

Очень скоро я избавилась от всех веревок, но даже тогда мне понадобилось некоторое время, прежде чем я смогла встать на ноги. Но, наконец, я вытянулась во весь рост и даже почувствовала голод. Я подождала четверть часа, пока не убедилась, что силы вернулись ко мне. На цыпочках я направилась к двери. Как я и надеялась, она была не заперта, а защелкнута на задвижку. Я открыла ее и осторожно выглянула наружу. Было очень тихо. В окно заглянула луна и осветила запыленную лестницу. Я сделала несколько шагов. По-прежнему ни звука, но, когда я спустилась на площадку лестницы, до меня донеслись чьи-то голоса. Я замерла и некоторое время стояла, не двигаясь. Я отлично понимала, какой опасности я подвергну себя, если спущусь ниже, но любопытство было слишком сильным. С бесконечными предосторожностями я отправилась на разведку. Медленно и бесшумно я спустилась на последний пролет лестницы. Оглядевшись, я чуть не вскрикнула от испуга. У дверей на улицу сидел мальчик-кафр, и по его дыханию я поняла, что он спит. Должна ли я была вернуться или продолжать свою разведку?

Голоса раздавались из комнаты, в которую меня ввели с самого начала. Один голос принадлежал моему голландскому «другу», другой я не смогла сразу определить, хотя он показался мне очень знакомым. В конце концов я решила, что просто обязана все, что могу, послушать.