Доля ангелов

   – Поверьте мне, товарищ Сталин, я ясно вижу эту дату, как если бы смотрел на отрывной календарь в своей гримерке. В этой временно́й точке сходятся земные и небесные пути, и даже время здесь сжимается в тугой комок и начинает пульсировать.

   – Не волнуйтесь, продолжайте, товарищ Кинг! – мягко приказал Сталин.

   – Я еврей, и я мог бы стать раввином, но не стал. Но я успел узнать одну из тайн, которую под страшной клятвой передают в нашем кругу. Эта тайна заключена в существовании неких существ. В священных текстах их называют шеддим, – Вольф прикрыл глаза, как всегда, когда погружался в свой пророческий транс, голос его звучал глухо и четко: – Эти существа почти неотличимы от людей, но они гораздо более древние. Они стоят за самыми страшными и бесчеловечными заговорами, за кровавыми гекатомбами человеческих жертв. Это человекоподобные черные дыры, но они изощренно умны и абсолютно лишены совести, человечности. Шеддим рождены Лилит, первой женой Адама в сумерках шестого дня творения. Тайные свитки раввинов учат, что знак шеддим – «мертвая голова».

   Кинг замолк, судорожно хватая ртом воздух. У меня тоже перехватило дыхание.

   – Вы сказали: «Мертвая голова»? – переспросил Сталин. – У Гитлера есть элитные подразделения «Мертвая голова». Это как-то связано с вашей теорией?

   – Несомненно. Позвольте мне кое-что показать вам...

   Резкая боль в правом ухе опрокинула меня навзничь.

   Перстень выпал из разжавшейся ладони. Надо мной склонилось круглое одутловатое лицо. Плоские очки на мясистом носу отсвечивали закатным пламенем. Пухлые лиловые губы кривились, словно человек держал пальцами жабу. Левой рукой он поднял с пола перстень и, продолжая терзать меня, посмотрел сквозь камень на тонущее солнце.

   – Камень, конечно, фальшивка,.. – он опустил перстень в карман галифе.

   Распахнув дверь в кабинет Сталина, продолжая удерживать меня за ухо и подталкивая коленом, он повел меня в кабинет.

   – Полюбуйтесь, этот бачо подслушивал под дверью! – повернувшись к Вольфу, он бросил: – Ваш?

   – Это мой сын. Он помогает мне во время выступлений.

   – Отпусти его, Лаврентий, – сказал Сталин, – мальчишка глух, как пень.

   Усмехнувшись, мучитель выпустил мое ухо и брезгливо вытер пальцы платком. Я уже знал о заговоре «десятилетних». Мой возраст был вполне зрелым для «врага народа», и в ту минуту я и Кинг были на волосок от очень больших неприятностей.

   – Все готово, вас ждут, – вальяжно напомнил Лаврентий.

   – Пусть подождут. Распорядись, чтобы поставили кресло для меня, – ответил Сталин.

   Мягко переставляя ноги в блестящих сапогах, мой мучитель вышел за дверь.

   Вольф осторожно вынул трость из моих рук, взглядом приказывая мне выйти.

   От ужаса и нервного напряжения я перестал соображать и уже без всяких предосторожностей вновь прильнул к глазку двери.

   – Товарищ Сталин, я обладаю неким сокровищем... Оно могло бы служить вашей стране, простите, нашей стране. Когда я впервые увидел красные звезды на шпилях Кремля, я вспомнил легенду о башне Шамбалы, украшенной кристаллом Чантамани. От кремлевских стен должен исходить тот же свет – свет истины и справедливости...

   Произошла заминка. Сталин настороженно взглянул на Вольфа. В замочную скважину было видно, как, спрятав трость за спину, Кинг раскрыл тайник и попытался нащупать перстень. Его лицо было скрыто от меня, но Сталин внезапно спросил:

   – Вам плохо, товарищ Кинг?

   – Нет-нет, все в порядке.

   – Вы говорите о пользе, которую ваше искусство может принести трудящимся?

   – Да-да конечно... Гипнозом может овладеть каждый, – потерянно произнес Вольф.

   – Каждый? – насмешливо усомнился Сталин.

   Вольф смутился. Справившись с собой, он продолжил уже более осторожно:

   – Профессор Павлов связывает явление гипноза с подкоркой, памятью предков, но он прав только отчасти. Этот канал еще не начал работать в полную силу, но я полагаю, что лет через сто все человечество сделает шаг к всеведению и интуиции. Этот шаг с неизбежностью уничтожит перегородки и запреты, уничтожит монополию на знание

и власть . Огненный разум осветит самые дальние уголки Вселенной.

   – Да, разум – самое дорогое, что есть у человека. И вы, наверное, уже убедились, сколь неразумно расходуют его силу враги Советской Власти. Мне иногда хочется, чтобы это были не враги, а дураки! Дураки! Но они не дураки и прекрасно понимают, что делают! – с раздражением выговаривал Сталин.

   – На всякий случай я завещал содержимое моего черепа институту Мозга, его московскому отделению, и надеюсь на скорый прогресс науки в этой области. А если мне будет суждено разбрызгать свой «драгоценный килограмм» раньше времени, я приму и это, – тихо добавил Вольф, глядя в пол.

   Сталин усмехнулся, ему понравилась покорность циркача-иностранца справедливым законам его державы:

   – Вы смелый человек, товарищ Кинг. Не рискуйте самым дорогим, что у вас есть... А вы могли бы, к примеру, сейчас прочесть мои мысли?

   Вольф побледнел и даже немного отшатнулся от Сталина.

   – Нет, – выдавил он, – ваши мысли мне недоступны.