Доля секунды

Бруно остановился у двери одного из залов прощания и вошел в него в сопровождении руководителя своего аппарата, двух помощников, Мишель и трех охранников. Вдова, сидевшая у гроба мужа, удивленно подняла лицо, закрытое вуалью, Мишель не могла разглядеть выражение ее глаз, но не сомневалась, что эта, по всей видимости, пожилая женщина была обескуражена таким внезапным бесцеремонным вторжением. Немного помедлив, вдова поднялась и отошла в угол, скорбно опустив плечи и голову.

— Он был моим единственным настоящим другом, — объявил кандидат, глядя на Мишель, — и я хочу попрощаться с ним наедине. Попрошу всех выйти! — добавил он тоном, не терпящим возражений.

— Я останусь с вами, — мягко возразила она. — Одна я.

— Нет! Это сугубо частное дело! — Бруно взглянул на женщину под вуалью, которую определенно сотрясали рыдания. — Боже милостивый, вы ее до смерти напугали! Это отвратительно и постыдно!

Мишель тяжело вздохнула. Да стоит ли препираться с этим типом? Что может с ним случиться в зале для панихиды? Неужели на него набросится старуха, которой наверняка за восемьдесят. Или вдруг оживет покойник?

В качестве компромисса Мишель попросила две минуты, чтобы осмотреть зал. Бруно нехотя согласился, и охранники быстро принялись за работу.

Через две минуты они доложили, что все в порядке. В зал ведет только одна дверь. Окон нет. Кроме старой женщины и покойника, внутри никого. Все под контролем. Не идеально, но вполне сносно. Мишель кивнула кандидату: тот мог остаться с вдовой с глазу на глаз, а потом они поедут дальше.

Бруно закрыл за собой дверь и подошел к открытому гробу, стоявшему на постаменте с белым покрывалом и украшенному чудесными цветами. У противоположной стены стоял еще один гроб, тоже открытый, но пустой. Каждый произнес: «Прощай, Билл», — и повернулся к вдове, которая снова вернулась на свое место. Он опустился перед ней на колени и осторожно взял за руку.

— Мне так жаль, Милдред, действительно жаль. Он был очень хорошим человеком.

Вдова, не снимая вуали, молча кивнула.

Вдруг выражение печали сошло с лица Бруно, и он быстро огляделся по сторонам:

— Ты сказала, что хочешь поговорить с глазу на глаз. Но у меня очень мало времени. Итак?

В ответ она дотронулась пальцами до щеки кандидата, а потом ее пальцы скользнули вниз, к его шее.

Бруно поморщился, почувствовав укол, и тут же упал, потеряв сознание.

2

Мишель расхаживала по коридору, нетерпеливо поглядывая на часы и слушая тоскливую заунывную музыку, беспрерывно разносившуюся из динамиков. Постепенно она прониклась ощущением, что если попасть в это заведение, не чувствуя печали, депрессии или желания покончить с собой, то за пять минут такой психологической обработки все это обязательно появится. Она злилась, что Бруно выставил ее за дверь, но вынуждена была уступить — кандидат в президенты все-таки, да и ситуация оказалась совершенно исключительной. Конечно, есть инструкция, по которой нельзя оставлять охраняемое лицо вне поля зрения, но жизнь постоянно вносила в нее свои коррективы и вынуждала идти на нарушения.

Мишель уже в пятый раз спросила самого опытного из охранников:

— Ты абсолютно уверен, что там все чисто?

Тот уверенно кивнул.

Подождав еще немного, она подошла к двери и постучала.

— Мистер Бруно? Нам пора, сэр. — Не услышав ответа, Мишель подавила тяжелый вздох, стараясь держать себя в руках. Она понимала, что за ее поведением с пристрастием наблюдают подчиненные — все они проработали в Секретной службе гораздо дольше ее. Только семь процентов из двух тысяч четырехсот агентов — женщины, а на руководящих постах их вообще можно пересчитать по пальцам. Спрос с них был особый. Она постучала еще раз. — Сэр? — Ответа не было, и Мишель, нажав на дверную ручку, опешила от изумления: — Дверь заперта!

Агент-старожил поднял на нее удивленные глаза:

— Наверное, он сам запер ее.

— Мистер Бруно, с вами все в порядке? — Она немного подождала и крикнула: — Сэр, или вы отзоветесь, или мы входим!

— Одну минуту! — Это был точно голос Бруно.

— Хорошо, сэр, но нам пора ехать. — Прошло еще две минуты. Мишель снова постучалась: — Сэр, мы уже опаздываем. — Она перевела взгляд на руководителя аппарата Фреда Дикерса: — Фред, может, ты попробуешь?

Они с Дикерсом по-разному смотрели практически на все жизненные вопросы и не собирались менять своих убеждений, но поскольку им приходилось общаться по двадцать часов в день, руководитель аппарата и старший группы телохранителей были вынуждены ладить между собой.

Дикерс кивнул.

— Джон, это Фред! Нам действительно пора. Мы здорово выбились из графика. — Он постучал в дверь. — Джон! Ты слышишь меня?

Что-то было явно не так. Мишель жестом предложила Дикерсу отойти от двери и снова постучала.

— Мистер Бруно, зачем вы заперли дверь? — Молчание. На лбу Мишель выступили капельки пота. Она на секунду задумалась и, решившись, громко крикнула через дверь: — Сэр, звонит ваша жена! Произошла серьезная авария, и пострадали ваши дети!

— Одну минуту! — опять послышалось в ответ.

Она обернулась к охранникам:

— Вышибайте дверь! Быстро!