Долина Колокольчиков

Но в то же время интуиция никогда не была моей сильной стороной – особенно не стоило доверять ей наутро после лихой вечеринки. Во рту у меня пересохло, яркий свет делал глазам больно, но при этом, судя по тому, что ни Берти, ни Морган так и не спустились, я ещё была самой бодрой из нас. Только ворон Кори вместе со мной внимательно и вежливо слушал маму Хэвора, хотя она не была ему рада.

– Чёрный ворон и зеркало – к беде! – испуганно воскликнула она, увидев Корвина, чистящего пёрышки на каминной полке.

– Ничего подобного. К благополучному разрешению якобы безвыходной ситуации и к невероятной куче денег.

– Правда?..

– Да.

Я придумала это только что. Я всегда считала великой глупостью то, что люди верят сочинённым кем-то унылым суевериям и при этом не пользуются шансом изобрести свои. Если уж вы полагаете, что вера влияет на реальность, то почему бы не обратить её в свою пользу?

Налив госпоже Пушшентай ещё ромашкового чая и выдав кусок отменного пирога с вишней, я пошла наверх переодеваться. Лучше я сама быстренько схожу по трём сомнительным адресам, подцепленным из рассказов матушки Хэвора, чем буду вместе с ней переживать о судьбе газетчика. На прощанье я нацарапала записку ребятам: не хочу стать следующей в череде загадочных исчезновений.

«Знаете, я подумала, что нам с вами надо расстаться. Моя цель выполнена: и теперь я ухожу навсегда. Не вздумайте соваться в Шолох, это мой город».

А на обратной стороне: «Шучу. И заодно признаю, что с чувством юмора по утрам у меня не очень. Буду там-то и там-то, ищу заплутавшего Хэвора. Свежий кофе на жаровне».

К двум часам пополудни я успела пообщаться со скорняком, которого газетчик подозревал в использовании человеческой кожи для своих слишком уж качественных изделий, и осмотреть место, где недавно бушевал лютый тёмный дух – Хэвор полагал, что его призвали специально.

Всё было чисто. А вот с третьим адресом ситуация вышла из-под контроля…

* * *

По сухой летней зоне – каменная крошка под ногами, пахучие сосны, кусты жёлтого багульника – я карабкалась в гору по завивающейся узкой лентой дороге. Там, на далеко выступающем над плато утёсе, похожем на троллий язык, находились угодья фермера Бонка. Он разводил овец и, по мнению Хэвора, с их помощью распространял по деревням и городкам Норшвайна запрещённые вещества.

Эта теория газетчика была самой невероятной из всех – в ней напрочь отсутствовал элемент магического, но мне не верилось, что в такой глуши, как Седые горы, могут жить наркоторговцы. Тем не менее именно здесь шустрый господин Пушшентай умудрился попасть в яблочко.

Я приблизилась к изгороди, окружающей ферму, и окликнула краснолицего мужика в соломенной шляпе, сидевшего на бревне на лужайке и курящего трубку. Он подозрительно выслушал меня.

– Так вы путешествуете одна? – переспросил под конец Бонк – это был именно он.

– Да, – я беззаботно разулыбалась. – Сегодня вечером уже уезжаю, со всеми попрощалась. Вот только Хэвора найти не могу, а мне сказали, что вчера он поднимался к вам. Ну и на верхотуру вы забрались, конечно, уф! Я подумала, может, он остался у вас на ночь, чтобы сверху понаблюдать за праздником у озера? Вид тут потрясающий! И овечки такие милые. Он, правда, говорил, вы в них экаин развозите, но это же Хэвор, глупыш такой! Так неловко, что он всех во всём подозревает. Завтра встречусь со своим приятелем-детективом в Сонном Облаке, расскажу ему, чтобы он, если его в ваши края занесёт, не вздумал Хэвору верить. А то он мнительный, жуть! Всё-то проверяет. А по вам видно – честный человек, не хочется, чтобы у вас были неприятности. Можно мне стакан воды, пожалуйста?

Бонк поддакнул: умора, смех, да и только. Попросил подождать и ушёл в дом.

А вернулся он без стакана, зато с арбалетом, нацеленным туда, где только что сидела я, подставив лицо яркому солнцу. После чего, не успев начать озираться, он рухнул как подкошенный: это я воспользовалась его двухминутным отсутствием, чтобы подготовить заговор усыпления, наречённый мной Дрёмой Дахху (на нём я тренировалась – с его позволения).

Ни один нормальный землевладелец не посмеётся в ответ на планы какой-то девицы рассказать о нём служащим закона. Чист он или нет, а зашедшие в гости ищейки никому не сдались.

– Ах ты сволочь, – прошептала я, крепко связывая Бонка захваченной в сарае верёвкой. Дрёма действует около часа, но всё же лучше перестраховаться.

– Хэвор! Хэвор, ты здесь?! – кричала я, осматривая комнаты и, конечно же, подвал дома. В руках у меня был нож, снятый с ремня фермера.

Но дом был пуст.

Тогда я выбежала обратно на улицу, встала на краю утёса и, закрыв глаза, воспользовалась тем же трюком с монеткой, что проворачивала в Асулене.

Темнота под закрытыми веками расцветилась медленно проступившими золотыми шариками. Всё вокруг было живым, живым: мириады огней там, где толпились заинтригованные овцы, вспархивающие души птиц на сосновых ветвях, гораздо крупнее – человеческая искра Бонка… Хорошо хоть, что заговор не показывал души кишащих в траве муравьёв, а то бы я свихнулась от полной иллюминации.

Где же ты, Хэвор…