Долина Колокольчиков

Камень окаянный! Но ведь его фантазии незачем представлять Ловчую, а значит…

Булочка выпала из руки Авалати. Он неверяще поднял глаза на бескровное, серьёзное лицо Хеголы перед собой.

– Ну наконец-то дошло, – язвительно заметил Тофф.

* * *

Вечером Силграс сидел в комнате, обняв себя за колени и бессмысленно таращась в стену. Всё изменилось в одночасье. Всё.

После встречи в переулке они с Хеголой долго разговаривали в трактире.

– Завтра в полночь ты заберёшь мою душу.

– Размечтался. Я не буду делать этого. У меня другой план.

– Ты должен мне, Силграс. Ты задолжал мне до пепла много. И я хочу, чтобы ты расплатился именно так.

Естественно, Авалати не собирался идти на поводу у Тоффа. Хегола глупец, если думает, что Силграс использует его искру для ритуала. Но то, что Тофф всё ещё бродит по этому свету, что останется в Долине… Силграс даже в самых смелых мечтах не мог надеяться на такой исход.

Тогда, в трактире, он оставил последнюю реплику Хеголы без ответа.

– Добрый грог для плохой погоды, – сообщила вместо него призрачная Гедвига, принеся им кружки с пряным, пахнущим гвоздикой и вишней напитком.

И вот Хегола сказал, что хочет прогуляться, а Силграс остался наедине с Тинави и Берти, которые всё это время тоже были рядом, неловкие и тихие, как гости на похоронах малознакомого человека.

– Можно мне ещё раз посмотреть на сундук? – попросил Силграс, и Берти снова достал его, уменьшенный, из кармана, и, пробормотав заклинание, вернул ему нормальный размер.

Силграс осторожно провёл рукой по деревянной крышке, а потом поблагодарил своих помощников так обстоятельно, как мог, и под их внимательными взглядами пошёл к выходу из трактира.

– Вы можете переночевать в тех же комнатах, что и в тот раз, – спохватившись, оглянулся он.

– Так и сделаем, – кивнул Берти. – Тебе бы сейчас тоже поспать, Силграс. Утро вечера мудренее.

– Ага.

И вот теперь он сидел в своей комнате. Часовая стрелка не доползла и до десяти: естественно, он не собирался ложиться в кровать.

Авалати потёр шею. Берти исцелил его, но теперь Силграса мучил жар другого толка. Ему хотелось ещё поговорить с Тоффом. Но он не знал, как сделать так, чтобы этот разговор не превратился в спор, не разбил то хрупкое и радостное нечто, что сейчас собралось в душе Силграса будто в ещё один колокольчик – тот, который он унесёт с собой, который у него никто не отберёт, даже смерть.

Хегола здесь. Долина вернётся. Всё будет хорошо. Теперь я почти не боюсь.

Неожиданно раздался стук в дверь. Силграс вздрогнул и весь подобрался.

– Ну и что ты здесь расселся? – привалившись к дверному косяку, спросил зашедший в комнату Тофф. – Вставай. Жду тебя на крыше. Обсудим, как ты будешь приводить Долину в порядок и как объяснишь нашим, что снаружи прошло триста пепловых лет – по твоей, между прочим, вине.

Силграс подумал, что объяснять всё придётся Хеголе, равно как и встраивать деревню в современность, но не стал говорить этого и поднялся молча.

Пусть Хегола считает, как хочет. Так или иначе завтра всё пойдёт по плану Авалати: даже если у Тоффа потом уйдёт ещё три века на то, чтобы простить его за упрямство, он просто не может поступить иначе.

Они поднялись на крышу и сели бок о бок, как, бывало, сидели прежде. Это было очень странное чувство: Силграс дышал коротко, поверхностно, боясь, что спугнёт Тоффа, и от этого слегка бесился, потому что тот наверняка всё замечал.

Ему хотелось спросить: «Хегола, как ты провёл эти годы?» (в трактире Тофф обрисовал только общую картину, чего было мучительно мало).

А еще: «Как ты умер?» (ужасный вопрос, но Силграс должен был узнать).

И, конечно: «Прости» (вообще непонятно, как сложить губы и изогнуть язык, чтобы изо рта донеслись такие звуки, но это явно должно стать его главной задачей на вечер).

– Давно никто так не нервничал в моём присутствии, – в итоге сказал Тофф. – Освежает.

– Иди ты… – протянул Силграс и искоса глянул на своего мёртвого друга. – А ты когда-нибудь спишь или тебе это не нужно?

Тофф закатил глаза.

– Ну да, что ещё ты мог спросить, Авалати. Хорошо хоть не про еду.

– Про еду был бы следующий вопрос, но в этом нет ничего смешного, – нахохлился и стал куда строптивее Силграс. – Я пытаюсь понять, как работает твой организм.

– Ну и зачем тебе это? Моя искра готова к употреблению, это всё, что тебе надо знать.

– В отличие от тебя, я любознателен. Хотя, наверное, это потому, что я всё ещё молод, в отличие от кое-кого.

– Ну ты и зараза! – опешил Тофф. – Силграс, ты серьёзно думаешь, что это хорошая тема для шуток сейчас, когда…

– Прости меня.

Эти слова как хлыстом стегнули блёклую прежде ночь, углубили её, мгновенно вернув все тени, из-за чего она стала более тяжёлой, но в то же время куда более настоящей и нужной.

– Пожалуйста, прости меня, Хегола, – повторил он, с трудом заставив себя взглянуть в глаза Тоффа.

– Глупый альв, – после продолжительного молчания тихо сказал тот. – Я простил тебя давным-давно.