Долина Колокольчиков

Посадив феечку на плечо и взяв с тарелки недоеденную половинку кренделя, Силграс отправился в сени. Помимо входной, здесь было две двери – та, из которой он вышел, ведущая на его половину (половину колдуна), и дверь во владения старосты. Хеголы Тоффа.

На стене в сенях висело множество портретов – карандашных, сделанных на скорую руку, чтобы запечатлеть моменты, – и Силграс, мрачно жуя крендель, стал их рассматривать. Это было своего рода самоистязание.

Вот трактирщица Гедвига, смеясь, приподнимает огромную кружку эля, а Пухлый Боршо рядом с ней хлопает по животу, намекая, что сейчас выпьет её в одиночку. Вот селяне танцуют в Ночь Огней. Рога ездового лося по имени Эдвин украсили колокольчиками, лось вздыхает, все счастливы. Все участники междеревенских спортивных игр оделись в одинаковые бирюзовые штаны и майки с вышитой надписью «Долина красавчиков» на спине: каждая деревня тогда выбрала себе цвет и девиз.

А вот – на картине в центре – Хегола одной рукой обнимает Силграса за плечо, а другой – ерошит ему волосы. У Силграса такой взгляд, что, кажется, он несёт бремя всех бед этого мира. Хегола заливисто смеётся. На этом портрете они похожи на братьев: старший умница Тофф и младший вредина Авалати. Ничто не предвещает будущую ссору.

– Блин, – невнятно сказал Силграс, разом запихнув в рот весь оставшийся кусок кренделя. – Ненавижу портреты. Ненавижу воспоминания.

И, вопреки собственным словам, тотчас деловито открыл дверь в бывшие комнаты Хеголы – посмотреть, как там… Он не заходил туда после своего пробуждения в Долине ручьёв и трав.

В спальне старосты до сих пор царила идеальная чистота. Пугающий порядок. Одежда сложена ровными стопочками, книги расставлены по алфавиту. Он вообще человеком был, этот зануда Тофф?..

На подоконнике в ряд стояли глиняные фигурки, изображающие птиц и животных: совсем маленькие, каждая с полпальца размером. Их делал Хегола: он лепил такие в школьные годы, чтобы развлекать младших, а потом изредка занимался этим просто так, для себя – пока размышлял о планах сезонных ярмарок, например. Так фигурки и копились на подоконнике: бессмысленные, кривоватые, но душевные.

А на рабочем столе старосты Силграс увидел амулет с лунным камнем – и содрогнулся. Это украшение Хегола собирался подарить Эльзе, у которой был день рождения через два дня после той злосчастной ночи. Преподнести девушке амулет было не так сложно, как предложить помолвочное кольцо. Хегола тогда почти решился.

Блин.

Блин, блин, блин!

Силграс, смахнув снуи с плеча, с размаху плюхнулся на бывшую кровать старосты, скрупулёзно заправленную, с подоткнутым одеялом, и, свернувшись калачиком, закрыл уши руками.

Я не смогу ничего исправить. Я ошибся. Я ненавижу, я ненавижу,

ненавижу,

ненавижу

себя.

* * *

Он уснул, и ему снился тот год, когда в Долине Колокольчиков случилась беда, позже прозванная Ночью Четырёх Улиц. Это произошло уже после того, как Тофф узнал правду о личности Силграса, но задолго до приезда Эльзы и их роковой ссоры.

Всё началось с того, что что-то стряслось с колодцем на главной площади. Однажды утром оказалось, что в нём вместо воды плещется алая жидкость, похожая на кровь. Потом проблема распространилась на ещё один колодец. На третий, четвёртый… На все. А если селяне топили снег, то он почти сразу превращался в яд.

– История повторяется, – вздохнул тогда Хегола, глядя на портрет своего отца на стене. – Ситуация становится день ото дня хуже, как это было с волкодлаками. Нужно не ждать и не снаряжать экспедиции к дальним рекам, как предлагает Лука, а сразу же разделаться с первопричиной. Силграс, у тебя есть идеи, из-за чего это могло случиться?

Авалати, задумчиво перебиравший пальцами в красной воде, налитой в стакан, кивнул:

– Я думаю, Леший навёл на нас порчу.

– Что?! – Хегола так и подпрыгнул. – Почему?

– Я сломал ему рог тогда в лесу. Это оскорбительно.

– Но… – Тофф нахмурился. – С тех пор столько времени прошло!..

– Для альвов два года – ничто.

Желваки у Тоффа слегка дернулись, когда он услышал последнюю фразу. Силграс сразу же пожалел о ней, но вылетевших слов было не вернуть. «Для обычных альвов, – мысленно поправился он. – Для меня – совсем не ничто». Но вслух ничего не сказал. Лишь с независимым видом набросил куртку и пошёл к выходу из избы.

– Я найду корень проклятия. И на сей раз всыплю Лешему так, что он ещё сотню лет не вернётся.

– Ну давай, – сказал Тофф с непонятной интонацией.

Силграс оглянулся:

– Если хочешь, Хегола, я могу его убить.

Мурашки пробежали по рукам старосты Тоффа.

– Просто сделай так, чтобы наша деревня была в безопасности, – сказал он.

* * *

К вечеру того дня Силграс нашёл источник порчи. Куколка из соломы с торчащими красными нитками вместо глаз лежала в кругу птичьего помёта в пещере среди гряды дальних скал, за лесом. Авалати уничтожил её и отправился обратно. Он был гораздо сильнее Лешего.