Долина папоротников

Прежде она никогда подобным не занималась: не касалась мужских рубашек и уж тем более их не расстегивала. Сердце так и грохотало о ребра... Комком поднималось к самому горлу. Мешало дышать... Даже пальцы дрожали, усложняя простую, казалось бы, задачу.

И вдруг Аддингтон открыл глаза... Посмотрел на Элизабет и улыбнулся. Она не сразу это заметила, слишком погруженная в собственные мысли, ахнула, встретившись взглядом с его голубыми глазами:

 – Мистер Аддингтон...

 – Элиза. – Он протянул правую руку, коснулся ее щеки. Обхватил ее всею ладонью... Так они и замерли на мгновение, глядя в глаза друг друга, и Лиззи смутилась, когда Альвина произнесла:

 – Смею заметить, хозяин, вы в лучшем состоянии, чем мы полагали. И это весьма меня радует, как и вашу супругу, я полагаю... Она весь день места себе не находила. Словно предчувствовала беду... – И понудила Лиззи: – Ну, помоги снять испорченную одежду. Слышу, Джейн поспешает с горячей водой...

Лиззи видела, как Аддингтон поглядел на нее после слов служанки, так, словно хотел убедиться в верности ее предположения, получить уверение от самой Элизы, но ей было слишком неловко ответить, и она продолжала тянуть рубашку, полностью на этом сосредоточившись. Аддингтон приподнялся, чтобы помочь ей с задачей... И Лиззи увидела рваные раны на его боку. Три четких отпечатка... Борозды.

Они с Альвиной невольно переглянулись: не точно ли такими же было отмечено тело несчастной малышки?

В этот момент и появилась Джейн с тазиком теплой воды и тряпицей для умывания.

 – Вот и ты наконец-то, – брюзгливо заметила старуха, продолжая «колдовать» над своими настойками. – Явилась не запылилась. Оботри хозяину раны и помоги мне с настойкой.

Джейн бросила на хозяйку настороженный взгляд, протиснулась боком к постели и кое-как пристроила тазик на стуле подле него. Когда она отжала намоченную тряпицу и потянулась к хозяйской груди, Лиззи не выдержала и подалась вперед:

 – Я сама это сделаю, – сказала она, перехватив ее руку. – Можешь помочь Альвине с настойкой.

Джейн юркнула мимо, не поднимая головы, и Лиззи только теперь поняла, на что столь импульсивно подписалась: голубые, внимательные глаза глядели на нее не отрываясь. Девушку бросило в жар от макушки до кончиков пальцев на ногах... И ноги те ослабели. Она едва устояла перед соблазном, присесть на краешек постели и отдышаться.

Но нет, это было бы слишком красноречиво...

Оно бы столь много сказало о странных мыслях в ее голове.

О снах, виденных неоднократно...

 – Надеюсь, я не сделаю вам больно, – пролепетала она, неловко коснувшись мужниной груди.

И он отозвался:

 – Только не сейчас.

И прозвучало то так, словно прежде она именно так и поступала: делала ему больно. Хотя все было с точностью да наоборот... Это он... и Джейн разбивали ей сердце. Буквально на мелкие кусочки... И сам факт данного обстоятельства казался невероятным: разве можно разбить равнодушное сердце?

А ее именно таковым и было, равнодушным и очень холодным.

По крайней мере, именно так ей и казалось...

Она провела по коже супруга мокрой тряпицей, один, второй, третий раз, вода в тазу загустела, окрасилась ржавым, стойкий железистый аромат разлился по комнате фимиамом.

Лиззи сглотнула и снова провела по краю изодранной раны, от одного ее вида делалось тошно на душе, вот она и отвела взгляд, лишь на секунду, но и того хватило, чтобы столкнуться с супругом глазами. Угодить словно в ловушку... Заметить, какими больными и воспаленными они выглядели, такими, словно не спал он много ночей, словно тяжело, безнадежно болен.

 – Спасибо, что заботишься обо мне, – услышала она его голос.

И, вспыхнув, вернулась к прерванной работе. Если бы только не эти кровь, рана и запах, она бы хотела коснуться кожи супруга руками... Ощутить, какая она на ощупь, отличается ли от женской. Грубее ли... Тверже. Настолько ли гладкая, как ей это кажется.

Подрагивающие пальцы буквально сводило от любопытства...

И вдруг эта мысль: а что, если он умрет? Что, если он... обратится?

Она с таким испугом поглядела на мужа, так тяжело выдохнула, что он, словно прочитав ее мысли, отозвался:

 – Со мной ничего не случится, Элиза. Я буду жить и тоже заботиться о вас!

Едва ли разбираясь в причинах своего поведения, Лиззи почувствовала слезы на глазах: сначала их, а после руку супруга, накрывшую ее руку своей.

 – Идите поближе, – попросил он вдруг, – хочу вам что-то сказать.

И она наклонилась вперед, подалась так близко, что ощутила дыхание мужа, всколыхнувшее прядь ее выбившихся из прически волос, еще раз всмотрелась в его измученные глаза...

 – Ближе.

 – Но...

Ближе было нельзя... там находились его губы, именно это она и хотела сказать, когда, обхватив ее затылок рукою, Аддингтон притянул к себе ее голову и... поцеловал.

Чуть настойчиво... нежно... так, что поплыло перед глазами. Вспыхнуло радугами, разлилось весенними красками, прыснуло фейерверком за веками. Заставило позабыть все на свете...

И, казалось, могло продолжаться вечно!

27 глава