Долина Пламени

Поскольку он по-прежнему мог читать мысли Варгана и Смита, а они его мыслей читать не могли, дуэль заканчивалась его победой. Нужно было убить этих двоих раньше, чем подоспеет помощь. Тайна параноидов должна быть похоронена навсегда.

И он завершил свое дело острым лезвием кинжала. Смит умер молча. Угасающий разум Варгана издал отчаянный, страстный крик:

Ты идиот! Уничтожишь свою собственную расу…

Затем, после того как замолкла сирена вертолета и погасли лучи прожекторов, наступила тишина; кое-где слышался рев зверей да всплески воды в огромном бассейне.

— Они замнут дело, — сказал Бартон. — Я уже кое-что предпринял вчера. К счастью, в судопроизводстве есть несколько высокопоставленных лысок. Я даже им ничего лишнего не сказал, но суть они поняли. Дело будет рассматриваться как личная ссора. Как бы то ни было, дуэли разрешены законом.

Полуденное солнце играло на водах Огайо. Маленькая парусная лодка накренилась от порыва ветра, и Сью по мысленному указанию Бартона повернула румпель. Под килем мягко журчала вода.

— Но мне не удается связаться с Мелиссой, — добавил он.

Сью не ответила. Он посмотрел на нее.

— Ты устанавливала с нею контакт сегодня. Почему я не могу?

— Она», это сложно, — сказала Сью. — Лучше забыть об этом.

— Нет.

— Позже — через неделю или около того…

Он вспомнил застенчивость Мелиссы, ее нежную женственность, ее страх и как она внезапно отключилась накануне вечером.

— Я хочу убедиться, что с нею все в порядке.

— Нет… — произнесла Сью, пытаясь скрыть какую-то мысль. Это ей почти удалось, но не совсем. В ее мозгу появилось что-то вроде кода, какого-то узора.

— Измененная матрица? — Бартон взглянул на нее. — Как могла она…

— Дэйв, — сказала Сью, — пожалуйста, не трогай ее сейчас. Ей не хотелось бы…

Однако, имея в руках ключ, а перед собой — запертую дверь, готовую открыться, Бартон автоматически послал свою мысль, нащупывая, спрашивая. И где-то очень далеко ощутил какой-то отклик.

Мелисса?

Сью молча смотрела на румпель. Прошло много времени, прежде чем Бартон пошевелился. Лицо его было напряжено, у рта залегли новые морщины.

— Ты знала? — спросил он.

— До сегодняшнего дня — нет, — ответила Сью. Почему-то никому из них не хотелось в эту минуту общаться телепатически.

— Это… это, вероятно, вызвано происшедшим в зоопарке.

— Так вот почему ей удалось подключиться к секретной длине волны, — мрачно проговорил Бартон. — Эта мутация — иногда она подходит очень близко к черте. — Он взглянул на свою дрожащую руку. — Ее разум… это был ее разум!

— Она не всегда в таком состоянии, — тихо сказала Сью. — Что меня сейчас интересует — станет ли она рассказывать? Могут ли ее мысли прочитать…

— Опасаться нечего, — успокоил Бартон. — Я общался с нею достаточно долго, чтобы выяснить наверняка. Иначе я… вообще не оставался бы с нею. В таком состоянии она не помнит ничего из того, что происходило, когда она была… в здравом уме.

Сью пошевелила губами.

— Она не знает, что она сумасшедшая. Просто чувствует, что что-то не в порядке. Потому она и не хотела сообщить нам, где находится. Ах, Дэйв! Сколько наших, сколько мутантов сходят так или иначе с прямого пути! Какая ужасная цена.

Он медленно кивнул; глаза его были очень серьезны. Да, за все нужно как-то платить. И все-таки, если эта плата дает мутантам безопасность…

Однако, по сути дела, до этого еще далеко. Бартон сейчас отчетливо видел, что определенная эра в существовании расы лысок наконец закончилась. До вчерашнего дня казалось, что перед ними — ровная, прямая дорога. Но вчера зло, дотоле скрытое, обнаружилось в самом сердце их собственной расы, и это было такое зло, которое угрожало миру на земле, угрожало уничтожением какой-либо расы.

Ведь очевидно: то, на что уже натолкнулось несколько параноидов, будет в будущем обнаружено другими. Может быть, уже обнаружено. И так это оставлять нельзя.

Тебя, Сын Человеческий, поставил я сторожем в Доме Израилевом.

«Мы должны теперь быть начеку, — подумал Бартон. — Всегда начеку». Он внезапно понял, что за последние несколько лет сделал большой шаг вперед, к зрелости. Сперва у него не было цели, он был готов отворить двери своего разума любой возможности, которая стучалась громче других. Затем он нашел подходящую работу и, удобно устроившись, стал считать себя наконец зрелым человеком. Так было до вчерашнего, точнее, сегодняшнего дня.

Теперь ему нельзя оставаться только охотником на зверей. Расстилавшееся перед ним поле деятельности было настолько широким, что он пока не мог ясно разглядеть все, хотя очертания были весьма отчетливы. Это задача не для одного человека, многим и многим придется принять в ней участие. Эта работа потребует постоянной бдительности, наблюдения за всем миром, начиная буквально с настоящей минуты. Сегодня, возможно, впервые за без малого две тысячи лет, вновь рождалось племя крестоносцев.