– Но не прошло и немного времени, как Гуго вознамерился на пленницу свою взглянуть. Взяв вина и еды, он, гостей своих оставив, сказав, что хочет покормить девицу, сам же дурное задумав, в комнату, где поместил ея, поднявшись. Там же обнаружив, что клетка пуста, а птичка улетела. И тогда он, словно бесноватый, ибо токмо бесом обуян такое можно делать, ибо он, по лестнице вниз бросившись, в комнату влетев, и на стол вскочив. Начал фляги расшвыривать и блюда топтать. Затем же перед своя приятели поклявшись и вскричав, что в ту же ночь всем силам зла тело свое и душу отдаст, коли беглянку, из поместья ускользнувшую, скоро настигнет. И пока его собутыльники, яко громом пораженные, с мест вскочив, стоя слушали его, так один из них, хмельнее или злее остальных бывши, воскликнул, что надо бы собак по следу девицы пустить. На слова эти Гуго из залы выскочив, конюхам своим крикнул, дабы они лошадь его запрягли, и свору гончих отвязавши. Собакам же он дал понюхать платок, беглянкой оброненный, после чего по следу пустив. Сам же вослед поскакав. Была же ночь и светила над болотом полная луна.
Приятели его, хмельной оравой возле дома оставшись. Некоторое время они стояли безмолвно, затем же ничего из того, что творилось вкруг них, не понимая. Но мало-помалу до сознания их, вином отуманенного, все, что могло свершиться на болоте, доходить начало и они будто очнулись. И тогда все они разом кричать принялися, иже кто требовал коня, кто – пистоль, а некие и вина. Превеликий шум поднялся. Вскорости же они, наконец, совсем пришел в себя и, на коней вскочимши, за хозяином поместья дружно погнались. Было же их числом тринадцать. Скакали же они по тому пути, которым, по их уразумению, беглянка должна была домой воротиться. И светила над болотом полная луна.