Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

– Стыдитесь, Уотсон, – пробормотал Шерлок Холмс укоризненно. – Намекая на мои промахи, вы заставляете меня краснеть.

– Я хотел прибавить, что этот уголовник известен только узкому кругу своих почитателей. Широкой публике он неизвестен.

– Очень слабое утешение, Уотсон. Однако, вы, оказывается, тоже способны говорить колкости. Ну что ж, в дальнейшем придется быть с вами поосторожнее. Тем не менее, называя Мориарти уголовником, вы, говоря языком закона, клевещете. Он – честь и слава преступного мира. Величайший мошенник всех времен, организатор дьявольских по своей изощренности злодеяний, властелин и мозг преступного мира, ум, которому под силу вершить судьбы наций вот какой должна быть характеристика этого человека. И ни разу на него не пало подозрение, он абсолютно чист перед законом. А как блестяще он владеет собой! Он словно играет с публикой. Он, то предстает перед ней в роли надменного ученого, то является перед нами в образе мелкого служащего, униженного и оскорбленного в своих лучших чувствах. И при всем при этом он не чувствует к нам ничего, кроме презрения. Это великий актер, Уотсон, совершенно нечувствительный ни к критике, ни к патетическим призывам. Он неуязвим и поэтому со снисходительной усмешкой наблюдает за жалкими попытками подкопаться под него. Эх, Уотсон, Уотсон. Да услышь Мориарти, как вы называете его уголовником, он бы потащил вас в суд за оскорбление и выиграл бы. И плакала тогда ваша годовая пенсия, ушла бы она на возмещение морального ущерба профессору. Кстати, вы читали его книгу «Динамика астероидов»? О, Уотсон, настоятельно рекомендую сделать это. В ней он поднимается до поразительных высот в математике. Его выводы неожиданны и блистательны до такой степени, что, как говорят, нет человека, который бы осмелился усомниться в них, поскольку при всей своей оригинальности они неопровержимы. На кого вы поднимаете руку, мой дорогой друг? Да вы только вдумайтесь – заштатный костоправ, неспособный связать двух слов, и мировая знаменитость, светило науки. Вы чувствуете разницу в весовых категориях? Мориарти – гений, истинный гений. Но я все равно до него доберусь. Дайте только срок, вот разделаюсь со всякой шантрапой, и сразу же займусь им.

– Хотелось бы мне посмотреть, как это будет происходить! – с жаром воскликнул я, нисколько не обидевшись на Холмса за костоправа. Но вы начали разговор с Порлока.

– Ах, да, я немного увлекся. Так вот, этот самый Порлок – одно из звеньев в цепи, связывающий меня с Мориарти. И причем звено, очень близко расположенное к её великому началу. Я не шучу, Уотсон. Порлок – на самом деле фигура значительная. И именно по нему можно судить о крепости самой цепи.

– Но если вы нащупали Порлока, стало быть, цепь не столь уж и крепка. Значит, есть в ней и слабые звенья.

– Совершенно верно. Вот почему Порлок так важен для меня. В нем еще теплятся остатки чувства справедливости, которые я подогреваю, время от времени отправляя ему под самыми разными предлогами десятифунтовые банкноты. А взамен этого он снабжает меня чрезвычайно ценной информацией. И эта информация тем ценна, что помогает мне предотвратить преступление, последствия которого будут гораздо серьезнее. Во всяком случае, мне хотя бы не придется искать пути возмездия. Вот и сейчас в этом письме, а точнее, в шифрованном сообщении, речь идет о готовящемся преступлении. Осталось только найти ключ, чтобы прочитать его.

Шерлок Холмс в который уже раз провел по листку ладонью, расправляя его. Я поднялся и, глядя через плечо моего друга, прочитал весьма странную надпись:

534 С2 13 127 36 31 4 17 21 4 17 21 41

ДУГЛАС 109 293 5 37 БЕРЛСТОУН

26 БЕРЛСТОУН 9 13 171

– И что вы об этом думаете, Холмс?

– Перед нами образец попытки скрыть нужную информацию.

– Да, но как нам прочитать это письмо? Шифра-то нет.

– Совершенно справедливо. В данный момент его действительно, нет.

– Как вы говорите? В данный момент? А что, он потом появится?

– Конечно. В мире много шифров и часть из них я могу прочитать. Самым примитивным из них является прочтение первых букв в тексте какого-нибудь газетного объявления. Такие попадаются частенько, и я от скуки иногда читаю их. Рекомендую, занятие не утомительное и интересное. Но это все детские игрушки по сравнению с тем, что сейчас находится перед нами. Хотя, насколько я могу судить, цифры указывают на номера слов и страницы книги. Но какой – пока сказать не могу.

– А почему здесь указаны Дуглас и Берлстоун?

– Потому что этих слов, по всей видимости, на странице нет.

– Но почему не указана сама книга?