Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

Трижды в день в течение многих месяцев я становился свидетелем подобной процедуры, но так и не мог к ней привыкнуть. Напротив, с каждым днем меня все сильнее раздражало это неприглядное зрелище. А больше всего я злился на свое безволие и отсутствие смелости. При всем моем негодовании, я ни слова не говорил ему. Сколько раз уверял я себя, что завтра обязательно побеседую с Шерлоком о его пагубной страсти, и всякий раз меня что-нибудь останавливало. Хотя, если сказать честно, от разговора меня удерживало не нечто абстрактное, а простая трусость. Шерлок подавлял меня, и в этом не было ничего удивительного. Весь его облик, манера поведения не оставляли никаких надежд тому, кто рискнул бы читать ему нотации. Я чувствовал себя перед ним безропотным мальчишкой. Его волевая властная натура, снисходительная манера общения, его поразительный опыт – все это вкупе с другими выдающимися качествами делали меня робким и напрочь отшибали всякое желание перечить ему.

И все же в тот день, после обеда я вдруг почувствовал, что не могу больше скрывать свое раздражение, и решил сделать Шерлоку выговор. Трудно сказать, что больше способствовало моему отчаянному порыву, – то ли бутылка вина, прихваченная к обеду, то ли методичное упорство, с которым Шерлок уничтожал себя.

– Ну и что мы принимаем сегодня? – задиристо спросил я. – Морфий? Или кокаин?

Шерлок оторвался от лежащей на его коленях старинной книги, безразлично посмотрел на меня и вяло ответил:

– Кокаин. – Немного помолчав, он продолжил: – Семипроцентный. Хотите попробовать?

– Нет уж, спасибо, – огрызнулся я. – Не хватало еще издеваться над собой наркотиками. Я и без этого предостаточно потерял здоровья в Афганистане.

Мой возмущенный тон вызвал у Холмса лишь легкую усмешку.

– Возможно, вы и правы, Уотсон, – ответил он. – Я не исключаю, что кокаин отрицательно сказывается на физическом состоянии. Однако я обнаружил, что он невероятно стимулирует мыслительную деятельность и очищает ум. По сравнению с этими свойствами его отрицательное побочное действие можно назвать не стоящими внимания.

– Но посудите сами, – с горячностью воскликнул я, – какой ценой вы добиваетесь этого “очищения”?! Мало того, что вы убиваете себя, вы привыкаете к этому!

По-видимому, я был слишком возбужден, чтобы сдерживать себя. Я хлестал Шерлока словами, стараясь заставить его отказаться от наркотиков.

– Или вы не знаете, что адские снадобья, которые вы с таким диким упрямством поглощаете, приводят к изменениям в тканях?! Пройдет совсем немного времени, и вы свалитесь! Но самое обидное, что вы все это прекрасно понимаете! Игра не стоит свеч, Шерлок. То просветление, о котором вы говорите, сведет вас в могилу прежде времени. И я сейчас говорю с вами не как ваш товарищ, а как врач, которому небезразлична ваша судьба. Скажите мне, с какой такой целью вы размениваете свой талант и свои силы на сиюминутное и чрезвычайно опасное удовольствие?

К моему удивлению Шерлок нисколько не обиделся на мои слова. По крайней мере, в его облике не произошло никаких внешних изменений. Он с тем же безучастным видом продолжал смотреть на меня. Более того, мне показалось, что он обрадован возможности поговорить со мной.

– Мой дорогой друг, – начал он, сложив кончики пальцев и уперев руки в подлокотники кресла. – Меня разрушает не кокаин, а бездействие. Дайте мне проблему, над которой можно поломать голову – и я снова приду в норму. Положите передо мной загадочную шифрованную запись, ошеломите меня невероятно сложной задачей и вы снова увидите, на что я способен. Я не могу жить без умственного напряжения, таково уж свойство моей натуры. Именно повинуясь ей, я и занимаюсь своей профессией, которую, можно сказать, сам и создал. Я – единственный в мире, Уотсон. Уникум.

– Единственный в мире кто? Частный сыщик? – недоуменно спросил я.

– Сыщик-консультант, – поправил меня Шерлок. – Последний и лучший из могикан. Когда Лестрейд, Грегсон или Ателни Джонс чувствуют, что зашли в тупик, – хотя, впрочем, это их естественное состояние, – они сразу же бросаются ко мне. Я, специалист-профессионал, знакомлюсь с деталями преступления и даю свое заключение. Славы я не ищу и мне безразлично, появится ли мое имя в газетах или нет. Меня интересует сам процесс раскрытия преступления, мне важно ощущать мощь моего таланта, видеть, как под его напором рушатся самые хитроумные уловки. Вот что мне необходимо и что составляет всю прелесть моей работы. Да зачем я вам все это говорю? – он сокрушенно покачал головой. – Вы и сами видели, как я применяю свои методы на практике. Вспомните дело об убийстве Джефферсона Хоупа.

– Я хорошо понимаю вас, – сочувственно произнес я. – Признаться, ваши методы произвели на меня ошеломляющее впечатление. Кое о чем я даже написал в своей книжке. Название у нее, правда, несколько претенциозное. «Этюд в багровых тонах». Согласен, немного попахивает мелодрамой.

Шерлок уныло кивнул.