Долина забвения

У него был такой озадаченный вид, будто его не признал собственный ребенок. В нем возникли родственные чувства к Флоре только из-за того, что он помогал мне связаться с ней. Я сказала ему, что это не должно отбить у него охоту на следующий год послать Флоре очередной подарок от «дяди».

@

Моя ценность для фирмы Верного все возрастала. Он брал меня на встречи со своими зарубежными заказчиками. Я выполняла функции его секретарши, которая ведет протокол встречи. Его официальный переводчик делал свое дело, а я тем временем брала на себя роль «момо»: с его англоязычными заказчиками я превращалась в секретаршу, которая говорит только по-китайски, с китайскими клиентами я превращалась в иностранку. По нашему плану Верного с переводчиком по срочному делу несколько раз вызывали из комнаты переговоров, благодаря чему заказчики могли доверительно переговариваться между собой, полагая, что я ни слова не понимаю. Когда они поглядывали на меня, я дружелюбно улыбалась. После встречи я передавала Верному, о чем они говорили: это могли быть сомнения в качестве продукции или скорости ее изготовления, обсуждение более дешевых конкурентов или беспокойство о честности сделки.

Я излагала ему и другие свои наблюдения. Многие из его новых заказчиков говорили о модных ночных клубах. Они обсуждали, как вежливо отказаться от приема, который Верный хотел устроить в цветочном доме. Я сказала Верному, что цветочные дома сейчас менее популярны и многие из них печально известны тем, что обирают клиентов. Сначала Верный сопротивлялся моим уговорам открыть ему счет в одном из самых популярных клубов. Когда-то он был воплощением успешного и искусного дельца, но времена менялись, а он нет. Верный носил устаревшие модели одежды, которая, как я полагала, сразу давала понять, что он уже не так успешен, как раньше. В итоге он поддался моим уговорам и купил новые костюмы. В них он стал посещать «Клуб голубой луны», где не без моей помощи получил членство и вскоре стал постоянным клиентом, для которого всегда был зарезервирован любимый столик.

— Вайолет, ты всегда предлагаешь удивительно умные решения, — сказал он однажды, когда я посоветовала дарить его американским партнерам шанхайские сувениры.

С первых дней нашего знакомства в цветочном доме он постоянно говорил, что я удивительная. Мне бы, наверное, стоило воспринимать его слова как комплимент, но с учетом нашего прошлого я понимала их как намек, что у него ко мне заниженные ожидания. И я боялась, что однажды он перестанет так говорить обо мне, и это будет свидетельствовать о том, что он уже ничего не ждет от меня. Я наконец решилась ему сказать, как меня раздражает это слово.

— Почему тебе оно не нравится? Другие мои переводчики ничем меня не удивляют. А ты всегда удивляешь и будешь удивлять, потому что ты лучше других, и я говорю не только о работе, а еще и о том, что ты для меня значишь. Это свойство твоего характера, которое я очень ценю, и это главное, за что я тебя всегда любил.

— Ты не всегда меня любил.

— Конечно же, любил! Даже когда ты вышла замуж — оба раза, — мои чувства к тебе не изменились. Все эти годы я никого так не любил, как тебя.

— Ты имеешь в виду — никого, кроме жены?

— Почему ты упорствуешь в этом утверждении? Ты же знаешь, что наш брак был только формальностью. Мы уже развелись. А до развода оставались вместе только ради сына. Почему ты мне не веришь? Если хочешь, можешь сама спросить ее по телефону. Давай я ей прямо сейчас позвоню.

— Почему мы сейчас обсуждаем эти старые темы? Отныне ты можешь называть меня удивительной, но не говори, что любишь меня, потому что я отлично знаю, в какую именно часть моего тела ты хочешь засунуть свою любовь.

— После стольких лет ты до сих пор не умеешь принимать доброту и любовь, когда ее тебе предлагают.

Не успела я проработать и четырех месяцев в компании Верного, как наши с ним отношения вернулись к прежней интимности. Мне пришлось признаться себе, что смешил он меня чаще, чем обижал. Он ценил меня, и я наслаждалась его знаками внимания в постели. Он так хорошо меня знал! Но наши отношения изменились. Я больше не измеряла его чувства количеством подарков, у меня больше не было прежних страхов и сомнений, захочет ли он меня видеть. Теперь он не принимал эти решения единолично. Я не была его куртизанкой, он не был моим клиентом. Я жила в своей квартире и видела его днем в офисе компании, а два-три раза в неделю мы встречалась с ним в другом месте. Я называла его «мой друг», а не «любовник», как он мне предлагал.

— Друг не настолько близок, как любовник, — пожаловался он.

— Волшебная Горлянка — мне друг, и она самый близкий мне человек. А любовником может быть любой мужчина, получивший доступ к телу.

Я сказала ему, что хочу надежного и верного любовника, а не того, кто заставляет меня гадать, что он задумал, и кто, отлучившись всего на полчаса, успевает пофлиртовать с другой женщиной и условиться с ней о продолжении знакомства. Он так уже делал. И он продолжал посещать цветочные дома.