Долина золотоискателей

– То есть наш дом – теперь бочка с порохом? – морщится Грегори. – Похоже на Ридов. Безрассудство и слепота во имя добычи. Но мне вот интересно… у вас не особо получалось найти золото, а потом вы раз – и нашли. Как так? Не бросал же тут кто-то динамит…

– Динамит, может, и не бросали, но… За день до вашего появления была гроза. Нет! Шторм! Я думал, нас с Реем унесет в небо! – Я ловлю озадаченный взгляд Грегори. – Люблю бегать под дождем!

– Ты сказал шторм!

– Простите, природа не предупреждает о масштабах! – ворчу я. – Так вот! Думаю, тогда молния ударила куда-то в землю, в гору или не знаю… уровень воды поднялся и вымыл часть золота из залежей. Мы искали золото постоянно, после того как Лопес нашел его впервые где-то неподалеку, Грегори! По-сто-ян-но, – чеканю я. – И вот его находит Патриция. Думаю, его вымыло в ту самую грозу. Тогда все и началось, через несколько дней я нашел дурачка на куче хлопка.

– Хорошая была куча, – мечтательно мурлычет Грегори, игнорируя мою шпильку. Вот чудак, а!

– Будь осторожен. – Я смотрю на него и сглатываю. – А то приведешь за собой хвост.

– Конечно, Франческо, конечно, – шепчет он и обводит глазами наше убежище. Я невольно делаю то же и открываю рот от удивления. Встаю, делаю пару неуверенных шагов. Я не верю глазам: мы словно попали в сказку.

В расщелине скрывались небольшая кленовая роща и кристально чистое озеро. Ветер ласкает листья, проводит пальцами по глади воды, по нашим волосам и срывается куда-то в небеса. Зеленая, до ряби в глазах, трава покрывает каждый дюйм земли, подрагивает и блестит от влаги. Неспокойная ночь ушла, оставив место для безмятежного дня. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Свежий, влажный воздух. Я чувствую на языке вкус свободы, теперь я знаю ей цену, теперь…

Но тут мой нос опять щекочут.

– Я убью тебя, Грегори!

Говорю я не просто так. Дюраны вообще не говорят просто так. Я открываю глаза и смотрю на Грегори с очередным колосом в руках. Мое милосердие закончилось там, в палатке, больше я не могу спускать такое неуважительное отношение янки к нам, гордым жителям Дикого Запада!

Алтею глубоко плевать на очередную нашу перепалку. Поэтому я неожиданным рывком подпрыгиваю к Грегори и перебрасываю его через плечо. Тяжелый. Но для человека, который работает в поле, не тяжелее тюка с хлопком. Он кричит что-то, но мне все равно. Грегори не знает, какую участь я ему выбрал! Он даже на мгновение перестает смеяться, ожидая моей кары. А вот когда я без сожаления, без раздумий бросаю его в воду, то слышу, как он проклинает меня до седьмого колена. Ничего. Я возвышаюсь над ним, как титан над людьми, и хохочу как сумасшедший.

– Ну ты, конечно, и баран, Франческо! Я теперь весь мокрый! – Он сидит в воде и улыбается. – Вода, кстати, теплая! Солнце у вас – монстр, не спрячешься. Твое наказание превратилось в милосердие! – Я не успеваю открыть рот, как он брызгает на меня водой. – Давай искупаемся?

Ничего не говорю – просто скидываю рубаху, оставляя штаны на себе. Грегори все сидит и смотрит на меня. Вероятно, думал, что я не решусь залезть в озеро. Но солнце и правда жарит. Я весь промок от духоты в палатке. Ничего приятнее, чем поплавать в озере в полдень, не придумаешь.

Грегори с неохотой поднимается и тоже сбрасывает рубашку. Его волосы вымокли; цвет, языков пламени превратился в темную бронзу. Он проводит по ним и зачесывает назад, открывая лоб. Его светлые глаза скользят по глади озера, мои устремились к небу. Почувствую ли я еще нечто подобное? Та пропасть между нами? Я же прыгнул, не так ли? Вот он, момент полета, и уже ничего не обратишь вспять. Уже через три дня решится судьба моего ранчо. И эти три дня так далеко, будто в другой жизни. А вот здесь, сейчас я свободен, и крылья распахнуты так же широко, как и глаза, дышится легко, и я… я счастлив.

– Пошли, – говорит он тихо и начинает заходить в озеро.

Не могу понять, солнце ли решило подшутить надо мной или глаза застелила пелена из слез, но силуэт Грегори стал нечетким… и будто замер. Мир нарисован маслом: широкими мазками – небо, трава, чуть аккуратнее – резной лист клена и рябь воды, волнами – бронзовые пряди Грегори, его ровная спина. Но лучше всего в этой картине запечатлелись мои мысли, мои чувства. Тончайшая кисть вывела сотни оттенков любви к моей земле: ощущение молодой травы между пальцами ног, ветер в волосах, езда верхом, невесомый хлопок. Все это и есть мое ранчо, все это и есть я сам. Чудом извилистых путей судьбы или по воле Бога я попал прямиком в сердце долины. Тут бьется пульс, его несложно нащупать, его, кажется, невозможно потерять. Ступаю в теплую воду. Захожу по щиколотки, по колено, по грудь. Задерживаю дыхание, и меня накрывает с головой. И все. Будущего нет. Нет Франческо. Есть только моя земля, моя долина.

Но приходится выныривать. Я не один.

– Я смотрю, ты отличный пловец, Франческо, – смеется Грегори, а сам держится на поверхности так непринужденно, будто упирается ногами в дно. – Вот бы это никогда не заканчивалось. В каждом возрасте есть свои плюсы, но…

Он срывает с языка все мои мысли.