Должница

– Тихо, – его голос становится мягче. Родин берет со столика стакан воды со льдом и подносит его к моим губам. – Отпусти себя, просто слушай меня. Выпей, – наклоняет стакан, позволяя мне сделать несколько глотков холодной воды. А потом наклоняет стакан сильнее, и вода разливается по моему подбородку и шее. Вздрагиваю от холода. Белов убирает стакан и рассматривает меня, словно зависает на каждой детали. Никогда бы не подумала, что он умеет так смотреть, словно я что-то ценное. Смотрит так, что я боюсь вдохнуть, чтобы не спугнуть момент. В Родионе что-то меняется.

Он прикасается пальцами к моим губам, поглаживает, а потом, надавливая, смазывает помаду по подбородку и снова рассматривает, начиная дышать глубже. О… Боже! Это возбуждает. От его действий, взгляда, дыхания сводит низ живота, и подкашиваются ноги.

Тишина, слышно только, как рвется мое дыхание. Кусаю губы, пытаясь быть тише, но выходит плохо. Белов снова отходит на пару шагов назад. Звук пряжки ремня вынуждает снова вздрогнуть. Ой, мамочка, я, правда, готова вот так отдаться ему, невзирая на то, что ненавижу? Белов складывает ремень пополам, хватает меня за талию и разворачивает к себе спиной, тянет за бедра, вынуждая прогнуться.

– Вот так. Стой так и не дергайся, Лиса.

Сердце замирает, но я застываю в ожидании… Я сошла с ума. Сжимаю ноги, оттого что Родион ещё ничего не сделал, а я уже потекла, как голодная самка. И тут понимаю, что дело не в нем. Дело во мне. Я себя должна ненавидеть. Я выдаю реакцию.

Глава 13

Елена

Ощущаю, как Родион задирает юбку моего платья, оголяя бедра. Мурашки разбегаются по коже, дыхание сбивается. Он цепляет резинку стрингов, натягивает, впиваясь перешейком трусиков в промежность. Тело настолько чувствительно, что, кажется, я способна кончить только от трения ткани. Волны возбуждения затмевают разум. Мне уже все равно, что я связана и что ненавижу этого мужчину, я просто хочу получить все, что он может мне дать.

Всхлипываю, когда его большая ладонь прикасается к бедру очень нежно и аккуратно, поглаживая попу. Я и не знала, что он так умеет. Но это обманчивая ласка. Хищник просто усыпляет мою бдительность. Родион снова натягивает ткань стрингов, усиливая возбуждение.

– У тебя красивые бедра, Лиса, – его голос хрипит. – И очень нежная кожа. Светлая, молочная… Будет жаль… – не договаривает. Поглаживания прекращаются. Несколько секунд тишины, прикрываю глаза, пытаясь дышать ровнее.

– Ай! – вскрикиваю и дергаюсь от боли, получая удар ремнем по бедрам. Это больно. Кожа горит. В первые секунды шокировано глотаю воздух, пытаясь осознать происшедшее. Прихожу в себя, когда следом получаю ещё один шлепок ремнем. – Ай! Отпусти! Мне больно! – дергаю руками со всей силы, выворачиваюсь, пытаясь развернуться.

– Тихо! – Белов хватает меня за волосы, удерживая на месте. Притягивает к себе, прикасаясь губами к моему уху. – А как ты хотела, Лиса? – прикусывает мочку. – Если расслабишься и не будешь дергаться, то все пройдёт менее болезненно, – хрипло шепчет мне.

– Нет… – только и могу сказать, потому что бедра горят от боли, но тело дрожит от возбуждения. Я с ужасом понимаю, что вот этот его хард возбуждает меня еще больше.

– Видела бы ты, как это красиво – красные полосы на молочной коже. Поверь, я делаю это в полсилы, – удерживает меня за волосы, дышит в ухо, обжигая, и снова шлепает ремнем. Стону от новой порции обжигающей боли.

– Ты садист!

Самое шокирующее в этом не то, что он реально хлещет меня ремнем, а то, что жжение на бёдрах разливается по телу волнами ненормального возбуждения. Я даже понимаю природу этого удовольствия. Приток крови, эндорфины, особое состояние. Я изучала все это в теории, но на практике никогда не хотела бы испытать.

– Закрой свой ротик, – ухмыляется мне в ухо и проходится языком по кромке. – Тебе нравится. Не нужно лицемерить. Ты так долго и одаренно выпрашивала эту порку.

– Мне не нравится… – не договариваю, всхлипываю, потому что Родион снова наносит хлесткий удар.

– Не нравится… – слышу, как звенит пряжка ремня, падая на пол. – Ноги раздвинь! – в голосе холодный приказ. Сжимаюсь. – Лена! – грубо коленом сам раздвигает мои ноги, отодвигает полоску трусиков и без труда скользит внутрь по мокрым складкам. – Не нравится, – откровенно издевается, нажимает на клитор, слегка потирает, вырывая из меня стон.

Все.

Я у его ног.

Унизительно пала. Ведомая ненормальным удовольствием. Даже не замечаю, как Родион расстёгивает платье. Чувствую только, как к моей спине прикасаются горячие губы.

Его нежность обезоруживает. Это окончательно меня добивает.

Ласковые, аккуратные губы ведут дорожку поцелуев по моему позвоночнику и лопаткам. Контрастом грубо пальцы на моей плоти скользят внутрь, растягивая. Мне уже не нужно много, я на грани. На грани чего-то мощного. Ноги дрожат, кислорода не хватает, низ живота болезненно сводит. Кусаю губы, мычу, оттого что мокрые пальцы Родиона возвращаются к клитору, начиная интенсивно его растирать.