Должница

– Сволочь! Мерзавец! Ненавижу! – кричу, когда он заламывает мои руки за спину и стягивает ремнем, связывая. Теперь сопротивляться проблематично. Глотаю воздух, пытаясь встать, когда Паук задирает подол моего платья, хватает за резинку стрингов и дергает со всей силы, впиваясь шелковой тканью между ног. Рвет белье, оставляя болтаться трусики на моей ноге. Жмет на спину, вдавливая, не позволяя подняться, и одновременно накрывает мои складочки, толкает пальцы внутрь. Трахает меня пальцами.

А я сухая.

Не возбуждает.

Впервые не теку от его грубости. Потому что в голове картины, как он точно так же касается других женщин.

– Насиловать будешь?! – всхлипываю я, когда его пальцы оказываются глубоко во мне.

– Буду! – вынимает пальцы, смачивает их слюной, увлажняя меня, и одним мощным толчком входит до конца, настолько резко, что диван немного сдвигается с места.

Вскрикиваю.

Это больно.

Мне и раньше было больно от его размеров и грубости, но это не имело значения, потому что возбуждение и погоня за экстазом все перекрывало. Зажмуриваюсь, кусая губы, ожидая насилия и грубого наказания. Но Паук замирает глубоко во мне и со стоном прислоняется грудью к моей спине, водя губами по мочке уха.

– Потому что хочу тебя, суку, всегда! Потому что всю гребаную неделю ты, дрянь такая, не давала мне покоя! – хрипло шепчет мне на ухо. – Потому что пытался избавиться от твоего колдовства, но не смог. И за это я тебя тоже ненавижу! – агрессивно рычит, а сам нежно целует за ушком, ведет губами по шее, ласкает языком, лихорадочно целует плечи, слегка прикусывает, и я начинаю снова плыть. Окатывает кипятком, который ошпаривает мне ноги и низ живота. – Не трахал я никого после тебя и во время тоже. Потому что ты, дрянь такая, въелась мне под кожу, – и это его яростное признание моментально затуманивает мне разум.

И я уже сама, как голодная кошка, выгибаюсь, виляя бедрами, призывая Паука иметь меня. Боль и растяжение от его вторжения заводят еще больше, но я возбуждаюсь не от механических действий, а от его откровенных, интимных признаний. Меня взрывает, и я горю, сгорая к чертовой матери, в пепел. И Родион это чувствует, дергает платье, разрывая его по плечам, оголяет грудь, сжимает, мнет, начиная двигаться во мне. Кусает за шею, затылок, плечи, оставляет засосы, отметины, ожоги не только на коже, но и на моей душе, которую я ему, похоже, продала…

Глава 28

Елена

– Ты все-таки сволочь, – смеюсь. – Садист. У меня все болит. Изнасиловал меня.

Мы лежим на моем разложенном диване и курим одну сигарету на двоих. Точнее, Родион иногда дает мне затянуться из его рук.

– Я вижу, тебе зашло «насилие», – ухмыляется Белов, выпуская дым в потолок.

– Мне зашли твои горячие признания, – еще раз затягиваюсь из его рук. – Я голодная. С утра не ела. И твое «насилие» пробудило аппетит, – поднимаюсь с дивана, достаю из шкафа халат.

– Положи на место! – велит он. – На тебе и так много одежды, – расслабленно закидывает руки за голову. А на мне только чулки с поехавшими стрелками, серьги и браслет. – Ходи так, – прикрывает глаза. Он тоже обнажен. Но в отличие от меня хотя бы в трусах.

– В душ тоже так идти? – усмехаюсь, откидывая халат в кресло.

– Позже сходишь. Хочу, чтобы от тебя пахло сексом и мной.

Белов не романтик, он холоден, циничен, груб и скуп на эмоции. Но его маленькие вульгарные и пошлые признания меня будоражат. Это всегда шокирует, в хорошем смысле этого слова.

– Пойду чайник поставлю.

– Дай мне мой телефон, там, в кармане пиджака, – просит он. Вынимаю телефон, протягиваю Родиону. Он перехватывает мое запястье и дергает на себя. Вскрикиваю, смеясь и падая на его грудь. – Присаживайся, – ухмыляется, усаживая меня на себя сверху.

Прикасаюсь промежностью к члену, чувствуя, как он наливается и твердеет подо мной. Втягиваю воздух. Несмотря на то, что у меня все саднит, снова окатывает горячим возбуждением. Белов забирает у меня телефон, подкладывает себе под голову подушку и набирает чей-то номер.

– Добрый вечер, Ирина, – ухмыляется он, следя за моей реакцией. Распахиваю глаза. Это что еще за Ирина?! Хочу подняться, но Паук сжимает мое бедро, не позволяя встать. – Можно нам доставку? Тунца на гриле, креветок, острых осьминогов и капрезе. Вина? – вопросительно смотрит на меня, отрицательно качаю головой. Мне достаточно на сегодня спиртного. Я до сих пор пьяна его откровениями и близостью. – Нет, Ирина, лучше морса. И доставьте нам еще упаковку хорошего кофе, – называет мой адрес и сбрасывает звонок.

– Вообще-то у меня есть хороший кофе, – обиженно надуваю губы, опуская руки на его грудь и проходясь по коже ногтями, за что получаю ощутимый шлепок по попе.

– А теперь я внимательно тебя слушаю, Лиса, – поглаживает место удара.

– Мне кажется, я достаточно сказала.

– Быстро упала на меня и на ухо рассказала, откуда просочилась информация о моей интимной жизни, – дергает на себя. Падаю голой грудью на его грудь и усмехаюсь Родиону в ухо.