Дом №12

Тут уж началась паника, суматоха, сутолока, переполох, все что ни было перемешалось, переплелось, столкнулось. Двоих или троих наших уничтожило, многие колесницы низвергли в прах. Один индус чуть не отрубил мне руку, да только я взял дрот и проткнул ему грудь, и сердце мое загорелось в небывалом кураже. Арджуна втыкал свой дрот в чьи-то тела и обливался кровью, я отправлял стрелы одна за одной, покамест они не кончились, после чего перешел на клинок.

– Смотри, Иван Андреевич, повелитель брегетов, – говорил он мне, уходя от погони, – все пандавы мертвы или убегают прочь, мы остались одни.

Я ужаснулся и увидел, что все куаравское войско силится нас догнать, и что многие из наших и впрямь пали или сдаются нашим врагам в плен. Страх снова одолел меня, так, что я даже выронил клинок, но Арджуна не собирался сдаваться, он, словно загнанный лев, уходил от погони и побуждал убегающих пандавов вернуться к битве.

– Давайте, Антьято, Баньтьято, где же вы? – Выкрикивал он, даже не обращая вниманияна то, что всему пришел конец. – Анетратьято, пускай стрелу Анекутьято, Бенининьято подсоби мне справа, сюда, за мной, мы побеждаем! Кунинти, Бентуки, прикройте меня, да где же Амицукияньо, что отрасль Еконью, что носит дротик Цуфьо?

Но вскоре все было кончено, а именно потому, что появился среди куаравов некий Карна, у которого по слава Арджуны был особливый, волшебный дротик, который никогда не промахивался в полете. Этот дротик в миг был запущен мощною дланью Карны, после чего насквозь пронзил грудь моего командира. Колесница, потеряв управление, покосилась на бок, я запутался в раменах и полетел даже вперед коней; я упал и остался один и беспомощный.

– Стой, стой! – Кричали воины куаравы вокруг меня. – Вот еще один пленный, сюда, сюда! Все идите посмотреть на пленного!

Поражение было окончательным. Всех наших ракшасов, которые остались в живых и были пойманы, в ту же минуту после ликования поволокли на бойню убивать лютою смертью.

– Стой, смотрите, кто это? Почему так странно одет? – Вопрошали они. – Да ведь это же совсем еще юный подросток! Не надо убивать, проучим, ведь проучим же? Да! Да! снимай штаны его, как мальчишку!

Мне вдруг стало стыдно и совестно, от того, что не смог разделить со своими товарищами той же самой участи, но в душе я был очень рад, что меня не хотят зарезать. Вместо этого все они, схвативши меня, раздели мое платье и, держа руками, больно и напористо хлыстали меня по мягкой моей части широкими частями мечей и хлыстами. Мне было жутко больно и обидно, что все они насмехались над мною и наказывали меня самым недостойным способом.

Наконец экзекуция была окончена и я, беспредельно напуганный, оказался уже на земле и приводил в порядок свое платье.

– Беги ка ты малыш обратно домой, – говорил мне их предводитель, здоровенный и страшный головорез, – да скажи там всем своим, чтобы и думать позабыли про всем прекрасную царицу Кунти, иначе мы казним их смертоубийственным образом. Понял? Ну смотри мне, а то вот я тебя сейчас как!

Тут он выхватил огромный меч на подобии палаша и начал размахивать им, с целью прогнать меня в ужасе и смятении, что у него и получилось. Я быстро помчался среди вражеского войска, а они, крича на меня и улюлюкая, посвистывая и угрожая, гнали меня в сторону неких индийских шатров. Забежав в один из таких, я тут же оказался снова в деревянном коридоре, и, даже не думая, откуда он здесь взялся и забегая в какую-то дверь, нос к носу вдруг столкнулся с самим Тенетниковым.

– Ах, братец, Иван Андреевич, так вот ты где. – Говорил он мне с некоторым волнением. – А я везде ищу тебя, ведь у меня до тебя есть дело. Ты, кажется, взволнован? Как время провел?

Я хотел было ему рассказать все то, чему только что был свидетелем, и что даже пришлось понести неописуемый позор как мальчишка, который украл орехи, но он не дал сказать мне этого всего, оглядел все вокруг, сострил подозрительную и неспокойную физиономию и пригласил меня пойти за ним.

– Есть дело, право, весьма важное, мне нужно перед тобою объясниться. Пройдем же в мой кабинет.

Делать было нечего. Вскоре мы каким-то странным образом вернулись в залу, где сидели одни потребители, и где все также было по прежнему. Он взошел за барную стойку и пригласил меня пройти вовнутрь. Я вошел в его кабинет и подивился его простоте и в то же время солидности.

Тут все было обставлено на морской манер, то есть как например какая-нибудь каюта у мореплавателя: висел штурвал на стене, удочки, стены были также бревенчатые, стоял еще большой стол с часами и трубками, с табаком и множеством кисетов, еще был несгораемый шкаф, множество снастей, сундуки, мешки, сети, пеньковые канаты, замки, цепи, гвозди, плотнические инструменты, бумага, перья с чернильницами, компасы на всякий манер и бесконечное множество карт и прочих рукописей.

– Садись, вот сюда, располагайся, братец, да послушай, что я расскажу тебе.

Я приготовился слушать его, конечно же, не без волнения.

– Странное дело, даже стыдно говорить…просто обстоятельства обязывают меня сделать это.