Дом №12

Мне пришлось усесться на дракона и через какой-то миг он, напрягши все свои усилия и расправивши крылья, взлетел вместе с нами со всеми, и, к моему удивлению, ополченцы вдруг как бы дрогнули, при виде такого ужаса, которого им не под силу было истребить, но кто-то один в их рядах поддавал такого пару, то есть вот как бы существуют например такие люди, способные двигать массой, безмерно большой, чувствовать ее и повелевать каждым ее движением, способные внушать так, как не способен внушить тот, кто призван внушать. Этот-то один и подзадоривал всех остальных не робеть, а палить по нам из ружей и гаубиц, словно какой-нибудь вирус или микроб в организме, или там какая-нибудь закваска, приводящая в брожение все что ни было вокруг. Этот-то один, сидящий на здоровенном борове с седлом и револьвером в руках, с флагом имперских расцветок, в красном кафтане и с голубой лентой, находящийся в самом центре двадцатитысячного иокруженный своими офицерами и приближенными, ну то есть Бочонкиным, Перепонкиным, Солонкиным, Матронкиным, Канторкиным и даже Суховицким. Этот-то один и был самым Арсюшкиным.

Он грозно смотрел на нас и нашего дракона, а мы же тем временем, взлетевши вверх, устремились на другой холм, где находились пушки, сильно досаждавшие Тенетникову. Множество выстрелов по нам раздались в ту же минуту, но большинство из них прошли мимо, а кое-какие попавшие не причинили толстой драконьей шкуре значительного урона.

Дракон стремительно пикировал вниз, и, настигнув три гаубицы, зацепил их своими лапами и бросил в гущу ополченцев, придавив их. В другой момент, когда мы пролетали над рядами кавалерии, дракон пролетел почти над самой землей и в этот миг все охотники, взявшись за свои топоры, рассекли и сокрушили ими множество тел ополченцев, после чего мы снова взлетели вверх, не получив никакого урона.

Так продолжалось еще несколько времени. Каждый раз мы высоко взлетали в самое поднебесье, покамест наконец Тенетников не выбирал подходящую мишень, сообразуясь со своими стратегическими соображениями, после чего он приказывал пикировать туда или в иное место, разрушая заставы, ополченческие вышки, орудия, шатры и офицерские штабы, пушки, склады с боезапасом. Много раз взрывные снаряды пролетали со свистом около нас и чуть-чуть было не задевали нас; много раз также по нам палили ополченцы из своих всевозможных оружий, но только несколько раз им удавалось нанести нам серьезные повреждения.

Эти повреждения сказывались в весомых ранениях нашего дракона, в умервщлениях двух наших охотников, по которым им удавалось выстрелить целым залпом картечью, а также несколькими взрывными снарядами, также ранившими дракона. Много метких стрелков по приказу Арсюшкина были откомандированы, чтобы одним лихим выстрелом уничтожить своего главнейшего оппонента, в следствии чего по нашему дракону часто случались убийственные выстрелы даже со свистом. Несколько таких пулей пролетели мимо самого моего носа, а один из низ даже прострелил насквозь плечо одного из охотников.

Наши действия, казалось бы, произвели на супротивника должное действие, потому что большинство ополченцев начали ослабевать и их натиск был уже не таким, каким был до этого. Я стал уже было подумывать об том, что может и не нужно вовсе уже переходить на сторону плута Арсюшкина? Поскольку вот уже по намеченному времени все оставшиеся охотники вышли с боем и пошли на контр-атаку против арсюшкинских ополченцев. То есть все уже как бы почти складывалось в нашу пользу, то есть в пользу господина Тенетникова, но вот случилось внезапное событие, которое обратило на несколько времени ход всего сражения и заставило обратить мои мысли в другое направление.

Именно, когда мы уже совсем надоели Арсюшкину, тот, надо полагать, совсем уже не на шутку разозлившись, выругал наконец своих офицеров и сам схватился за свое ружье, а когда мы пролетали недалеко от него, тот метко выстрелил и прострелил нашему дракону горло, вот ведь несчастье-то. Дракон в ту же самую минуту издал печальный и гибельный крик, немного сбивчивый и захлебывающийся, после чего стремительно понесся к низу. Перед тем как упасть, он попытался было еще на последних силах взлететь, но ему это не удалось, и он, плавно, но сокрушенно, рухнул на самое место кровопролитной сечи, где кстати рядом стоял и самый Арсюшкин.

Я попытался встать, приходя в чувства от такого мощного столкновения, но почувствовал, что все у меня кружится перед глазами, и что уж точно теперь-то я пропаду на века. Я оглянулся назад и увидел вдруг Тенетникова, который рьяно и с безумием порывался вперед вместе со своими охотниками, как множество ополченцев бились насмерть со своими палашами, стреляли из револьверов куда попало, и как самые эти каменные рыцари размахивали своими мечами и топорами, разрезая на части солдат и их снаряжение.