Дом 17 по улице Черч-роу

Она опустилась на колени на ковер и положила пистолет так, чтобы можно было легко дотянуться. Действуя очень быстро, она сложила руки Гомез на груди, ладонь к ладони, и обмотала запястья клейкой лентой, слой за слоем. Она не знала, сколько скотча будет достаточно, поэтому решила намотать побольше. Она сделала еще пару слоев для верности, потом оторвала ленту, вцепившись в нее зубами.

Она посмотрела на лицо Гомез. Веки у той задрожали, и она уже начинала тихонько постанывать. Двигаясь еще быстрее, Катриона обмотала скотчем ее лодыжки. Это оказалось сложнее, но она сумела это сделать. Затем она схватила пистолет и бутылку, встала и обошла Гомез так, чтобы стоять ровно у нее над головой. Она вылила остатки содержимого бутылки ей на лицо, затем сделала шаг назад. Гомез кашлянула и сплюнула, затем попыталась сесть и, поняв, что не может, стала барахтаться, пытаясь освободиться. Катриона направила пистолет ей в голову, и снова соблазн нажать на курок был слишком велик. Чувство власти, которое давал пистолет, было дурманящим.

— Не двигайся.

Или Гомез не расслышала ее, или она все еще пребывала там, куда голоса из этой реальности вообще не могли пробиться. Она перевернулась на бок и стала плеваться и вытирать лицо о ковер. Потом снова перекатилась на спину и посмотрела на Катриону широко открытыми шальными глазами.

— Мне нужно чем-то промыть рот.

Катриона покачала головой:

— Я так не думаю.

— Пожалуйста.

— Если тебя это утешит, в бутылке оставалось совсем мало виски. С другой стороны, думаю, это зависит от того, насколько мощным был яд. Если это «Новичок», то, полагаю, ты глубоко в жопе.

— По крайней мере развяжи меня.

Вопреки всему происходящему, Катриона искренне рассмеялась этому:

— Ты серьезно?

— Я ничего не сделаю. Обещаю.

— Читай по губам: ни за что.

Катриона подошла к дивану и села; Гомез неотрывно следила за ней взглядом. Теперь, когда адреналин стал выветриваться, у Катрионы разболелась рука. Она покрепче затянула полотенце, поморщившись от приступа боли.

— Почему ты пыталась убить меня?

Гомез молча смотрела на нее.

— Слушай, — сказала Катриона, — ты пыталась отравить меня, потом выстрелила в меня, так что поверь, настроение у меня не самое радужное. Итак, почему ты пыталась убить меня?

— Потому что мне так сказали.

— Кто сказал?

Гомез покачала головой:

— Я не знаю.

— И ты думаешь, я в это поверю?

— Верь, во что хочешь, но это правда.

Катриона направила пистолет на Гомез и нажала на курок. Звук оказался громче, чем она ожидала. Недостаточно громкий, чтобы побеспокоить соседей, но достаточно громкий, чтобы она дважды подумала, прежде чем выстрелить снова. Пуля вошла в ковер в полуметре от головы Гомез, оставив там след.

— Ты спятила?

— Нет, просто разозлилась.

— Хочешь знать, что произошло? — быстро заговорила Гомез. — Пару месяцев назад я пошла в магазин купить кое-какой бакалеи, но когда хотела заплатить, моя карточка была отклонена. Штука в том, что на моем счете было еще много денег. Когда я вышла из магазина, то попыталась позвонить в банк, но мой телефон оказался заблокирован. У банка неподалеку было отделение, однако когда я пришла к ним, у них не оказалось никаких данных о моем счете. И это был не один счет, который просто исчез. То же случилось со всеми другими моими счетами, даже с теми, о которых, как я думала, не знал никто. Но это еще не все. Исчезли мои почтовые ящики и мои аккаунты в социальных сетях. По существу, исчезло все, что содержало данные о моей личности. Абсолютно все. Я словно перестала существовать.

Гомез посмотрела Катрионе в глаза, ожидая реакции. Катриона кивнула ей, чтобы она продолжала. История, которую она рассказывала, хоть и звучала как байка, но сама Гомез выглядела и говорила так, словно не лгала.

— В общем, когда я вернулась домой, нашла там посылку с телефоном. В нем было текстовое сообщение от некой Кэти. Она писала, что если я буду делать все, что она велит, то я получу назад свою личность. Она устроила так, чтобы я прилетела в Великобританию, и подготовила жилье для меня. Оно, правда, больше походило на тюремную камеру. Мне не разрешалось выходить на улицу. Когда у меня заканчивалась еда, она заказывала для меня доставку. Я понятия не имела, сколько должна была сидеть там. Черт, да я, прежде всего, не имела понятия, что я вообще там делала. Четыре дня назад она связалась со мной и сказала мне, что я должна притвориться психиатром и втереться в доверие к Никки Роудс. Затем она приказала мне накачать Никки снотворным. Потом — сделать так, чтобы она приехала к профессору Мюррею и отвезла его в дом на Чёрч-роу. Каждый раз, как она говорила мне сделать что-то, я пыталась вступить в переговоры и отказаться, но все было без толку.

— Что ты можешь рассказать о Кэти?

— Ничего. Мы никогда не встречались. Вся наша коммуникация осуществлялась путем текстовых сообщений.

— Значит, тебе не известно, ни сколько ей лет, ни как она выглядит?

Гомез покачала головой.

— Что ей нужно?

Гомез снова покачала головой.

— Мне известно лишь то, что она просила меня делать.