Дом аптекаря

Нет, ее определенно не радовали ни несвоевременный ритуал ухаживания, ни свалившиеся на голову цветы. Более того, ей это совершенно не нравилось. И с чего бы ему вообще делать ей подарки? При последней их встрече с его стороны не было сделано никаких шагов, которые оправдывали бы такое поведение, хотя, надо признать, что-то из сказанного им привлекло ее внимание.

Нет уж, пусть юноша влюбленный засунет цветы… Ладно, это слишком. Лучше пусть поставит их в красивую вазу у себя дома.

Без обид и все такое.

А ей пока есть о чем подумать.

Рут выгрузила покупки на кухонный стол и прошла по коридору в заднюю часть дома. Взяла из ящика большой конверт, вернулась на половину Лидии, захватила фонарик и торопливо поднялась по лестнице.

В передней чердачной комнате все было так же, как и в прошлый раз. Старая газета лежала на стуле, там, где она ее и оставила.

Рут села.

Может быть, из-за быстрого подъема или по какой-то другой причине, но сердце бешено стучало. Она закрыла глаза и расслабилась.

Прошло несколько минут.

На Рут снизошел покой.

С улицы время от времени долетал шум проезжающей машины, но и он не тревожил окружавшую ее тишину.

Рут открыла глаза, вынула из конверта фотографию с картиной ван дер Хейдена и посветила на нее фонариком.

Подняла голову.

Посмотрела вверх.

Скошенные балки, небольшое окно, очаг и каминная полка — все было так, как и два с половиной столетия назад, когда темноволосая красавица лежала на шезлонге, запах мимозы висел в воздухе, а печальный мужчина стоял у окна, глядя на канал. И там, в окне, словно опровергая оставшиеся сомнения, виднелась крыша дома с чудесным фронтоном и белой поперечной балкой. То, что видела сейчас Рут, во всех деталях совпадало с тем, что было изображено на картине.

Вот так.

Вот куда привел ее мавр с разинутым ртом.

Почему же она ничего не заметила раньше?

Да просто потому, что в Амстердаме полно таких вот фронтонных зданий с видом на канал. На картине, как и сейчас, мог быть любой из них. Мог, но не был. Потому что все произошло именно здесь, в другом временнОм измерении, столь же далеком, как безымянная звезда.

Итак, все случилось здесь.

Но что случилось?

Картина не отдала еще всех своих тайн.

И тем не менее Рут ощущала их присутствие, их атомы и молекулы — темноволосой красавицы и печального мужчины. Они были здесь вместе с ней.

Она поднялась и подошла к камину, чтобы еще раз свериться с фотографией. Да, голова красавицы покоилась именно здесь.

Именно здесь, на каминной полке, стояли, еле слышно ведя свой счет, часы. А здесь, прислонившись к деревянной раме, стоял, погруженный в меланхоличные думы, печальный мужчина. Все как будто застыли. Никто даже не шевелился. Рут слышала их дыхание. Слышала доносящийся снизу стук копыт и далекие крики чаек. Она ощущала тепло женского тела и давление деревянной рамы на плечо мужчины.

При желании они могли бы заговорить с ней. И заговорят, надо только подождать. Теперь они знают, что она нашла их. Знают, что они не одиноки. Пусть она проснется… пусть он соберется с мыслями…

Кем бы они ни были, им было о чем рассказать.

Она открыла мобильный и набрала номер Майлса.

— Угадай, где я нахожусь.

— Сдаюсь.

— Сижу в картине.

Пауза.

— Мне показалось, ты бросила.

Рут рассказала ему о Скиле, о мавре с открытым ртом и о постигшем ее озарении.

— Чудно… — пробормотал он, когда она закончила.

— Знаю. Придай мне ощущение реальности. Скажи что-нибудь.

— Увидимся завтра на собрании бюро?

Вернувшись в гостиную, Рут поставила пластинку Чета Бейкера в надежде, что музыка поможет привести в порядок мысли, после чего сняла с верхних полок пару десятков книг.

Пора начинать.

Принчипесса спала, растянувшись на спинке кресла, а Рут перелистывала страницы. Иногда ей попадались закладки, высохшие цветы, даже газетные вырезки. Кое-где она натыкалась на подчеркнутые места и оставленные на полях пометки. Это задерживало. Она останавливалась, читала, размышляла над реакцией Сандера на прочитанное. Беллетристики попадалось мало. Он держал дома книги по физике, оптике, географии и естественной истории. В трудах технического характера он оставлял математические уравнения и непонятные диаграммы. Его замечания были немногословны — «Верно», «Спорно», «Вполне». Складывалось впечатление, что он просто не мог удержаться от того, чтобы не возразить невидимому автору.

Просмотрев сотни две томов, Рут сделала перерыв.

Не на всех переплетах краска держалась прочно, и руки ее покраснели. Она сходила в ванную, оттерла следы и, вернувшись, села к компьютеру.

Почты не было, если не считать извещения из офиса Смитса о получении ее сообщения. Вспомнив разговор с Лидией, она подумала, что может проверить информацию о Бломмендаале. Поисковая система обнаружила двоих. Один жил далеко, а вот второй более соответствовал заданным параметрам: С. Бломмендааль, юридические услуги. Жил он на той же, что и Лидия, улице, на Кейзерсграхте. Рут откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

Интересно, зачем Лидии понадобился юрист?