Дом Безгласия

– Чего?

Озадаченный вид Андреа вызвал некоторую эйфорию – надо же, как меня встряхнуло присутствие подруги!

– Тетушка Би! – Я намеренно растягивал слова, копируя южный акцент. – Вы пришли приготовить мне ужин? М-м-м, тетя, сегодня вы превзошли саму себя!

Андреа вошла в номер, метнув на меня преувеличенно озабоченный взгляд.

– Это так ты разбираешься с делами? Смотришь старые сериалы? Усваиваешь сексистские уроки, мол, место женщины у плиты?

Я рассмеялся.

Мы уселись на кровать лицом друг к другу, поджав ноги.

– Давай выкладывай! Много удалось подслушать? – спросила Андреа.

– Вообще ничего. Даже родители скрывают от меня, в чем состоит план. Сижу тут два дня, кормлюсь едой из «Макдоналдса», смотрю телевизор и слушаю, как мама в сотый раз уверяет, что все образуется.

Андреа кивнула и скривила губы.

– У меня то же самое. Один к одному.

– Убили еще нескольких человек, – сообщил я. Утром папа принес газету и сказал, что я имею право знать, с чем мы столкнулись. – Женщину по имени Кензи Данфорд нашли у свалки на краю болота. Кажется, тело практически… сгнило, разложилось… типа того. Подозревают Коротышку, потому что… сама знаешь.

– Голова?

– Голова. А еще нашли труп парня. Имени не запомнил, я его никогда не слышал. Этот более свежий, может, даже вчерашний.

Вздохнув, Андреа покачала головой.

– Как ему удается каждый раз уходить? Шляется по округе, разбрасывает трупы на болотах, где-то хранит головы… Мы же не в Нью-Йорке! Здесь одни деревья да коровники, и спрятаться-то негде!

Я обреченно пожал плечами. Восхищение по поводу встречи с подругой испарилось.

– Как думаешь, что намерена делать полиция? Не станут же они в самом деле использовать нас как приманку?

– По-моему, это скорее обманный маневр.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Они же не собираются посадить нас в ящик, подпереть его палкой, а к ней веревку привязать, верно? Пусть веревка натянется, когда Коротышка за нами придет… Такого быть не может!

Андреа поерзала и устроилась поудобнее, опершись головой на локоть.

– А если они используют подсадную утку? Или просто хотят заставить его думать, что нас куда-то увезли… – Она застонала и потерла глаза. – Мозги кипят.

– А-а, я понял! – меня вдруг осенило. – Зуб даю, они подбросят фальшивые улики, сделают фальшивые телефонные звонки или что-то в этом роде. А нам нужно только пересидеть тут, пока все не закончится.

– Я скучаю по старым добрым временам, когда мы думали, что Коротышка один.

Меня это тоже угнетало. Когда один маньяк терроризирует город, уже плохо и страшно. А когда появляются еще двое с мешками на головах, явно в сговоре с Коротышкой, это просто невыносимо. Как будто вывеска на карнавале призраков: «Трое убийц по цене одного! Налетай, подешевело!» Я уже рисовал в воображении противного ярмарочного зазывалу, который выкрикивает эти слова в толпу зевак, жаждущих увидеть бородатую женщину или мужчину с четырьмя ногами.

– Еще бы. Когда их поймают, мы устроим вечеринку. В честь Миллениума. Перенесемся в 1999 год.

– Их поймают, – ответила Андреа, – и наша вечеринка состоится еще до Миллениума.

– Решено. – Я поднял невидимый бокал шампанского; она чокнулась со мной своим воображаемым бокалом и театрально отпила из него, отставив в сторону мизинец, как настоящая леди.

– А почему именно ты?

Я взглянул на подругу. Простой вопрос вдруг оказался сложным.

Она выпрямилась и теперь сидела всего в паре дюймов от меня.

– Я серьезно, Дэвид. Ведь должна же быть какая-то причина?

Я кивнул, вспоминая, что сказал мне Коротышка у Заливной ямы.

– Ты сама слышала. Мой дед предположительно что-то у него отобрал.

– Да, но что?

Вопрос был чисто риторическим – никто из нас не знал ответа, – однако меня он огорчил.

– Откуда мне… – Я одернул себя и со вздохом продолжил: – Может, деньги или еще что-то ценное. Семья Гаскинсов не производит впечатление «деревенщины из Беверли-Хиллс», если ты понимаешь, о чем я.

Говорили, будто Коротышка живет в хижине где-то у черта на куличках, без электричества и водопровода. Во всяком случае, жил раньше. Он пустился в бега сразу после того, как мы впервые застукали его на месте преступления.

Андреа качала головой, погруженная в раздумья.

– Ты прав. Какую вещь мог бы твой дед отобрать у Гаскинса, чтобы вынудить его… вытворять такое? Семейную реликвию? Или это просто метафора? Твоя семья третировала его семью?

– Может, я решусь спросить у отца?

– Ты же передал слова Гаскинса полиции? Я – да.

– Я тоже им рассказал. Но не при отце. То есть я знаю, копы и его расспросили, но он со мной не поделился. Почему-то я не хочу даже поднимать тему. – Я взял подушку, встряхнул ее и сжал обеими руками, будто хотел задушить. – Ненавижу! Как я хочу, чтобы все закончилось!

Андреа подвинулась ко мне и протянула руки для объятия. В этот момент в дверь торопливо постучали. Стук до смерти испугал нас обоих, и я даже не знал, кто подпрыгнул выше.

– Да?

Дверь открылась, и в щель просунулась папина голова. Мама маячила у него за спиной, пытаясь заглянуть внутрь.

– Привет, сынок. Наше совещание закончилось. Мы решили забежать к тебе на минутку.