Дом для меня

Некоторое время Лер просто лежал и смотрел в разгорающийся рассвет молодого дня за окном, стараясь не нарушать величественной магии раннего утра, пропитанного дрожащей на кончиках листьев мистикой. Лер очень любил ранние подъемы, но в последнее время его мучила бессонница и встреча раннего утра становилась своеобразным вестником очередного проигрыша собственному организму, который, так и не справившись с изматывающим беспокойством, не смог уснуть.

Иногда Леру казалось, что если не двигаться и медленно дышать, словно его и нет в пространстве, то материя, не подозревающая о притаившемся свидетеле, пойдет рябью и уберет иллюзию, оставив вокруг что-то такое, что проявляется лишь в ранние часы утренней зари. Лер снова закрыл глаза, прислушиваясь к тихому шуму прибоя, к голосам поющих заре птиц и своему размеренному дыханию. Было так хорошо и спокойно, что казалось, будто-то еще чуть-чуть, и Лер расщепится на множество атомов и растворится в пространстве, став им и став ничем.

Лер бы снова заснул, но зов природы отодрал его таки от постели и с алым отпечатком подушки на лице Лер выполз из кровати. Спешно почистив зубы, умыв лицо и констатировав отсутствие связи, Лер, путаясь в штанинах шорт, наконец собрался и осторожно вышел из спальни. В спящем доме через открытые настежь панорамные окна балкона гулял соленый морской ветер. Тихонько прикрыв дверь своей комнаты, Лер вышел в широкий холл второго этажа и, пройдя босыми ногами по прохладному, отполированному паркету, подошел к балконным окнам, выходившим в сторону моря.

Все спальни в доме выходили на темную сторону, а гостиная на первом этаже, холл перед балконом на втором, спортивный зал и кабинет Димы выходили на солнечную сторону, с которой открывался просто потрясающий вид на море, отражающее солнце и заливающее множеством солнечных зайчиков фасад дома, его пол и стены. Словно светящиеся осколки солнышка, разбросанные по паркету, мерцали утренние солнечные лучи.

Лер подошел к распахнутым дверцам балкона и завис – впереди бескрайняя морская гладь и тихий шум моря. Впервые за долгое время захотелось есть, причем как можно больше и вкуснее. Лер погладил живот и отправился на поиски кухни. Где столовая, Лер знал, а вот где кухня – нет. В столовой на длинном, вытянутом столе стояла ваза с цветами, гастрономической пользы от которой не было никакой, а вот напротив, на небольшом декоративном столике у стены, стояла большая плетеная корзинка с фруктами.

Выбрав себе самую сочную грушу, Лер продолжил поиски, понимая, что груша это, конечно, хорошо, но он хочет бутерброд, желательно с жареным хлебом, маслом, сыром, авокадо, колбасой или лучше ветчиной и помидорами черри… Как, правда, все это уложить на один кусок хлеба так, чтобы бутерброд не развалился, Лер не знал. Кухню он нашел по раздавшимся голосам. Осторожно заглянув в помещение, Лер увидел, как Валентина Петровна, негромко командуя каким-то мужчиной, следит за разгрузкой небольшой припаркованной у выходящих на улицу дверей машинки.

Мужчина поставил последнюю деревянную коробку с бутылками молока, головешкой сыра и какой-то зеленью на полку в небольшом хранилище рядом с двумя здоровенными холодильниками, и вместе с Валентиной Петровной они вышли на улицу, прикрыв за собой двери. Дождавшись, когда голоса стихнут, Лер проскользнул на кухню словно воришка и, распахнув холодильник, восхищенно присвистнул от изобилия вкуснятины, которую ему впервые за долгое время захотелось съесть. Причем хотелось все и сразу: и клубнику, и колбасу с сыром, и стеклянные баночки с йогуртом, и ряженку в крынке, и салат из прозрачного контейнера. Лер бы еще долго изучал содержимое, но в любой момент могла вернуться Валентина Петровна и нужно было поспешить, поэтому Лер схватил колбасную нарезку, сыр с ряженкой и контейнер, в котором, кажется, было что-то сладкое.

Прижимая к груди собранное добро, Лер развернулся и испуганно замер, перед ним, сложив пухлые руки на груди, стояла хмурая Валентина Петровна.

– Положи-ка это все обратно, – строго отчеканила женщина, заставив Лера лишь сильнее сжать в объятиях свои сокровища. – Семен Петрович вчера известил меня о длинном перечне твоих болячек, среди них есть гастрит, поэтому поставь все немедленно обратно в холодильник. Я теперь лично прослежу, чтобы ты придерживался полезной диеты, и пока ты тут, никаких гадостей в твой рот больше не попадет.

Лер вжался в холодные полки холодильника, пытаясь понять, куда делась та милая старушка, которая вчера уговаривала его выпить лекарство, в котором очевидно было какое-то мгновенно его вырубившее снотворное. Стоило уже давно понять, что рядом с Васильцевым абы кто не работает и даже милая с виду старушка может оказаться главой какой-нибудь мафиозной банды пенсионеров.