Дом Фауста

Старый Дональд Дак покидает Фейквилль;проезжает мимо картонной церкви,Дома Аниматоров и кафе,бутафорских двориков, птицеферм,огородов частных, полей общинных…Дональд Дак – несчастный больной мужчина.Посмотри, как бледен он и клюваст.Горожане, Дональд устал от вас.Он приедет за полночь в Disney Centerи возьмёт своё, да ещё с процентами.И не в анимации – наявуразнесет Уолту он голову.Стиснут Глок покрытые пухом руки.Доктор Глок врачует любые глюки;

просто замечательный пистолет —кашлянул и Фейквилля больше нет.Дональд Дак заводит машину снова.Едет мимо клоуна постового,мимо микки-маусов и котов,белоснежек, гномов и их кентов.Все они покойники и подонки.Дак глядит на карту, находит Догвилль.Подпевает Элвису, жмёт на газ.Никуда не денетесь, мистер Ларс.

«Сидели козы, размышляли козы…»

Сидели козы, размышляли козы,точнее, медитировали в позедракона, созерцали мандалу.А сам дракон козлёнка съел и выпил,

да перебравши, из бойницы выпали рухнул в море, и пошёл ко дну,но вынырнул, и вот – решил поплавать.А рыцарю совсем отшибло память,когда его ударили щитомразбойники из Колдовского Леса…Вообще-то он хотел спасти принцессу,но посчитал спасение тщетой;послал всех на хер и ушёл в монахи.А мойры – или это просто пряхи —наложницы по правде говоря,мозги служанкам пудрили в гримёрке;одна из них царю рожала орков,но в этой сказке не было царя.

«Служил Гаврила банкоматом…»

Служил Гаврила банкоматомдля хитрой маленькой жены.Он сам себя забрил в солдатыи сжёг последние жирыв боях под городом Неровно(сплошные ямы и бугры),когда воздушные паромы,согласно правилам игры,сопровождал на дирижабле.А как окончилась война,стал кавалером Алой Жабы,вольноотпущенником начетыре стороны, но этоизлишне, если напрямик.

Вооружённый пистолетом,Гаврила – правильный старик —в ушитом дембельском камзоле,так под Неровно и осев,несёт отборных инфузорий,размером с взрослых карасейна местный рынок. Глянь, как бойкоидёт торговля в наши дни,и волосатую ладонь-каза новой дозой протяни.Ты тоже был железных правил,служил в Неровно палачом,не уважать себя заставили не жалеешь ни о чём.

«Было у старика три сына: старшой – живой…»