Дом Фауста

Оттого что мир не вполне реален,правит представленье в нём, а не воля,говорит с улыбкою старый раббии качает белою головою.Сам подумай (рабби прихлопнул муху,чтоб проиллюстрировать этот тезис),человек рождается в смертных муках,а едва осмотрится, в землю лезет.Мы сидим на стульях под мощной пальмой,

созерцаем вихри из Сефиротов.А в зените солнце плюёт напалмом.В полдень даже озеро пахнет потом.В полдень даже тени спешат укрыться,под навесом ползают и дымятся.И летают ангелы, птицелицы,над водой озёрною. И паяцыиз рогаток лупят по ним, а толку?И встаёт учитель мой (или кто он?),становясь невидимым (смех и только),

и срывает литеры с веток Торы.

«Не важно – кто я. Важно – где я…»

Не важно, кто я. Важно – где я.Что это – матрица, идея,галлюцинация, кино?Представь, Теург включает ящики видит мир ненастоящий,где все мы умерли давно,но продолжаем тяжбы, дружбы;

позавтракав, идём на службу,испытываем похоть, стыд,перебинтовываем раны,пока зевает у экрана,да что зевает – просто спитпотусторонний наблюдательв своей космической кровати,набив сферический живот…Иерофанты и профаны,мы в брюхе у Левиафана.

Изображение плывёти очертанья Ниневииразмыты. Впрочем, башни, рвы ивнушительный фрагмент стенывсё ближе… А потом всё дальше.Не разберёшь – экран погашен,Теург ли, выспавшись, темнит?

«Внутри кита мерцает Ниневия…»

Внутри кита мерцает Ниневия,