Дом Книги

– Я к тебе, – сказал Дима, осматриваясь. Рядом с креслом-качалкой стояла початая бутылка с мутной жидкостью, трехлитровая банка с соком, фрукты в вазе и разделочная доска с колбасой, сыром, хлебом и ножом.

– Хорошо, что ко мне, а не к себе, – сказал Златон, продолжая покачиваться в кресле. – Было бы грустно, если гостем оказался бы я. Ты не похож на гостеприимного хозяина.

– У меня дело, – сказал Дима.

– Везёт. У меня давно не было дел. А что в пакете?

– Пирог.

– Давай съедим? – предложил Златон. Дима достал пирог, завернутый в бумагу, и протянул его Златону. Златон развернул бумагу и улыбнулся.

– Ух ты. Вкусняка, – сказал он и поднялся с кресла. – Заходи, гость, раз пришел, – Златон показал Диме на диван, стоящий у стены. Дима сел. Златон достал из угла закрытую пробкой бутыль с такой же мутной жидкостью и протянул ее гостю. Потом взял свою бутыль, сок, блюдо с фруктами и вместе с пирогом все это разложил на диване, после чего сел рядом с Димой.

– Ты – писатель? – спросил Дима, внимательно рассматривая Златона. Он был очень высокий, выше Димы почти на голову, сильно сутулился, еле заметная улыбка не сходила с его губ.

– Я не писатель. Мне есть, что сказать, – продекламировал Златон. Улыбка стала заметней, – Кажется, я повторяюсь. Во всяком случае, я это не сейчас придумал. А я же рыцарь импровизации. Повторение – мать гниения. Первородство дороже всех Олимпийских венков. Во всяком случае, аппетит не портит. Будем?

Златон поднял свою бутылку. Дима поднял свою. Златон сделал несколько больших глотков, запил соком и отломил кусок пирога.

– Если хочешь поесть серьезно, то полазь там, – сказал писатель, показав на большой мешок, стоящий в углу. Дима отрицательно кивнул и сделал несколько глотков из бутыли. Мутная жидкость была не очень крепкой, но явно алкогольной. Вкус был необычным, но вполне приятным. Златон тем временем набил рот пирогом. Весь его вид показывал, что пирог ему очень нравится.

– Что это? – спросил Дима, показывая на бутыль.

– Это музыка, 16 градусов выше нуля, – сказал Златон и засмеялся. Похоже, он так пошутил.

– Мне нужна твоя тетрадь, – вспомнил про свое дело Дима. Златон захохотал так, что чуть не подавился пирогом.

– Почему так сурово? – спросил он, откашлявшись. – Что еще за тетрадь? Надеюсь, это не есть твое дело?

– Это и есть мое дело. Тетрадь – серая, толстая, в ней ты писал какой-то рассказ или роман и ты его не закончил.

Златон перестал улыбаться.

– Ты, типа, шиза? – наконец спросил он.

– Эта тетрадь есть у тебя, и она мне нужна.

– Может быть, и есть, но все равно бред. Ты хочешь у меня ее купить?

– Могу и купить. Только у меня деньги кончились.

Златон засмеялся.

– Так ты извращенец, – сказал он. – Это радует. Хоть понятно о чем с тобой говорить. А в том, что тебе нужна какая-то моя тетрадь, есть смысл или тебя возбуждает сам факт наличия у меня серой толстой тетради?

– Твой рассказ незакончен. Его надо закончить.

– Зачем?

– Потому что, – Дима на секунду задумался, говорить ли этому непонятному субъекту всю правду, – потому что моя невеста открыла эту тетрадь и тетрадь стала ее болезнью и пока эта история не закончена, она будет болеть.

Златон почесал затылок.

– Блин, круто. Ты сам эту байку придумал про тетрадь и невесту?

– Нет, – ответил Дима. – Мне сказали, что надо найти тебя и закончить эту историю.

– Добрые у тебя друзья. Слушай, брат. Это зомбикос какой-то. Но если хочешь, то у меня там, – Златон показал в сторону дверного проема, – коробка от телевизора, в ней куча разных моих бумажек, тетрадок, годовых отчетов. Может там что-то и найдешь. А как зовут твою невесту?

– Света?

– Света? Я ее знаю?

Дима пожал плечами.

– Жутилово, – сказал Златон и замолчал. Повисла пауза. Дима чувствовал себя очень усталым. Достигнув цели, он лишился сил.

– Ты слышишь музыку? – спросил Златон.

– Нет, – ответил Дима.

– А я слышу. Показать тебе фокус?

Златон стал расстегивать пуговицы на своей рубашке.

– Дай руку, – сказал Златон, схватил Диму за руку и положил его ладонь себе на грудь. Дима одернул руку.

– Ну, я уже знаю, что ты извращенец. Не надо это повторять. Послушай, как стучит мое сердце. Это забавно.

Дима после паузы вернул свою руку на грудь Златона. Сердцебиения слышно не было. Грудь вибрировала, но сердце не билось. Златон засмеялся.

– Это отличный фокус, – сказал писатель, – Мое сердце не бьется, но я живой. Забавно?

– Что это значит? – спросил Дима, с трудом удивившись.

– Это значит то, что я слышу музыку, которую ты не слышишь. Не потому что эта музыка моя, а потому что мое сердце не в ладу с вашей музыкой.

– С чем же в ладу твое сердце?

– Оно вне законов гравитации.

– При чём здесь гравитация? – не понял Дима.

– Все законы вашей гравитации держатся на ритме. Все Вселенные спаяны ритмом. А весь ваш ритм держится на вашем сердцебиении. Мое же сердце игнорирует ваш ритм. Оно бьется по-другому. Быстрей и без логики.

– Поздравляю.

Златон засмеялся и сделал еще глоток из своей бутылки.