Дом корней и руин

Мы с Виктором напряженно наблюдали за тем, как он взял со стола Жерара нож для писем из розового золота и, слегка подковырнув, без труда открыл потайной ящик.

– Откуда ты знал, что там? – спросила я и подошла, чтобы рассмотреть содержимое ящика.

– У меня почти не сохранилось воспоминаний о Шонтилаль, – начал Жюлиан, изучая свою находку. – Но я хорошо помню, как папа прятал бутылку абсента, чтобы мама ничего не узнала. Иногда он давал мне пару глотков.

Это признание произвело на Виктора сильное впечатление.

– Отец давал тебе алкоголь?! Когда ты был ребенком?!

Жюлиан поморщил нос:

– Мерзкое пойло. На вкус как кислая лакрица. Но он напрочь выжег память, так что в какой-то степени я даже благодарен за это.

В первую очередь из потайного ящика была извлечена бутылка блестящего зеленого ликера. Виктор сразу же вынул пробку и понюхал ее, затем подошел к барной тележке. Жюлиан достал из ящика несколько кожаных папок и толстый журнал, набитый разрозненными бумагами.

– Пусть дама выбирает, – сказал он, раскладывая находки на столе.

Я взяла ближайшую папку и устроилась в одном из кресел. Виктор вернулся к нам с тяжелыми хрустальными бокалами, почти до краев наполненными абсентом, и предложил один из них мне.

– Отец заметит, если пропадет так много, – прошипел Жюлиан, отталкивая его. – И вообще, ты даже не приготовил его как следует. Там должен быть жженый сахар и вода.

– Удивительно, что ты провел столько лет вдали от Шонтилаль, а говоришь так же высокомерно, как отец, – заметил Виктор, взяв в руки дневник. Он уселся в другое кресло, перекинув ноги через подлокотник.

– Пьем до дна, – скомандовал он и сделал большой глоток зеленого напитка. – О, Вер, – добавил он, окинув меня взглядом. – Ты же не хочешь быть как старина Жюль? К чему эта спешка?

Я подняла стакан:

– Пахнет как старые духи.

Виктор сделал еще один глоток, наполовину опустошив свой бокал.

– А на вкус как амброзия. Давайте пить как боги! Ну давай же, Вер!

Закатив глаза, я сделала малюсенький глоточек и поморщилась. Жюлиан очень точно описал вкус: в нем были нотки аниса и фенхеля, но напиток показался мне тяжелым и пьянящим.

– Может, сосредоточимся на деле? – буркнул Жюлиан. – Не хватало только, чтобы отец застал нас врасплох, да еще и в нетрезвом виде.

Подмигнув брату, Виктор залпом выпил стакан и только потом открыл дневник. На некоторое время в комнате воцарилась тишина – все погрузились в чтение. Мне досталась папка с кучей разрозненных бумаг. Там были странные рисунки с названиями, которые я вроде бы где-то слышала. Я перевернула лист другой стороной, пытаясь понять, как должно развиваться растение. Корней и листьев вроде бы не было.

– Fundus, – бормотала я себе под нос. – Myometrium.

Жюлиан поднял голову от своих бумаг и смерил меня испепеляющим взглядом:

– Что ты там бормочешь?

– Просто читаю.

– Давайте будем читать про себя.

Виктор оторвался от своего дневника и скорчил мне рожу, а затем вскочил со стула, поскольку не мог долго усидеть на месте. Прихватив стакан Жюлиана, он облокотился на спинку моего кресла, чтобы посмотреть, что я читаю.

– Пылающее сердце Арины! – воскликнул Виктор, выронив дневник, который упал прямо мне на ногу.

Виктор выхватил лист из моих рук и положил перед Жюлианом:

– Посмотри на это.

Жюлиан присмотрелся к изображению:

– Давай все остальное.

Прежде чем я успела возразить, Виктор схватил папку и швырнул ее на стол, рассыпав листы. Жюлиан принялся лихорадочно изучать их, пробегая глазами записи и изображения. Наконец он тяжело вздохнул.

– Ты можешь это прочитать? – спросила я.

Он оскорбленно фыркнул:

– Конечно.

– А там написано, что это за растения? Что он намерен с ними делать?

Жюлиан медленно поднял голову и посмотрел на меня как на полную дуру.

– Это не растения. Это анатомические рисунки.

Я взглянула на изображения еще раз, все еще не понимая, какие органы на них изображены.

– Женская репродуктивная система, – пояснил Жюлиан, переворачивая лист, как будто это должно было помочь.

Но я все равно видела цветок.

– А что в записях?

– Судя по всему, это списки опытов, – рассеянно предположил Жюлиан, настолько погрузившись в чтение, что в одно мгновение пугающе напомнил мне Жерара. – Используемые образцы, соотношения и дозировки. Лекарства, экстракты, – продолжил он, листая страницы. – Здесь он перечисляет всех женщин… Кажется, я нашел твою Констанс. – Он откашлялся. – Констанс Деврё. Двадцать лет. Светлые волосы, карие глаза. Биологический отец – Аукера. Без особых способностей.

– Поясни, пожалуйста, – попросил Виктор, проводя кончиком пальца по ободку стакана. Его глаза приобрели стеклянный блеск. – Не все обладают такими энциклопедическими знаниями.

Жюлиан поднял голову:

– Аукера. Повелитель веселья и бог удачи. Один из сыновей Вайпани.

– Констанс – дочь бога? – ошеломленно спросила я.

– Отец придерживался такого мнения. – Жюлиан просмотрел еще несколько записей. – Эта испытуемая была внучкой Акасии… – Он запнулся, словно пытаясь вспомнить, что олицетворяла эта богиня.