Дом корней и руин

– Мышечные спазмы. Они случаются время от времени с тех пор, как Алекс прикован к креслу. Мышцы сводит судорогой, ткани буквально сворачиваются, как испорченное молоко. – Он поднял раскрытую ладонь и сжал в кулак. – Конечно, это очень больно.

– А что за лекарство? – поинтересовалась я, вспомнив о черной сумке.

Жерар просиял.

– На самом деле это одна из моих разработок, – с гордостью признался он. – Микстура из ромашки с ее успокаивающими свойствами, вишни, оказывающей противовоспалительное действие, и ивовой коры. Ну и некоторых других ингредиентов, конечно.

– Конечно, – машинально повторила я.

Мне было не по себе от его беспечного тона – как будто мы беседовали за послеобеденным чаем, а Алекс в этот самый момент не извивался от боли в своей комнате. Или не лежал без сознания. Я даже не знала, что хуже.

– И все это было выращено здесь, – добавил он, обводя рукой оранжерею.

– Я думала, вы используете растения только в качестве украшения, – призналась я, оглядывая его рабочий стол. – Или для парфюмов. Со слов Александра, все это звучит немного…

– Легкомысленно, – дополнил Жерар, на мгновение помрачнев.

Едва ли я смогла бы подобрать более точное слово. Жерар вздохнул:

– Этот мальчик видит только то, что хочет видеть… Мой труд – это гораздо больше, чем красивые лепестки и ароматы. Посмотрите на эти растения, Верити. Они, безусловно, прекрасны, но я здесь занимаюсь важным делом. Это все не просто так. Эти растения содержат различные вещества и обладают лекарственными свойствами. Они могут облегчить судороги Александра, убрать боль в ногах. Они заживляют ожоги, исцеляют от болезней, убирают рубцы. Эти растения, совершенно недооцененные моим сыном, могут управлять жизнью и смертью.

– Смертью? – Я посмотрела наверх – туда, где, как мне казалось, находилось окно Александра.

– Видите тот отдел?

Я посмотрела, куда он указывает, и увидела отдельный, надежно отгороженный от остальной части оранжереи участок. Вход туда преграждали высокие кованые ворота. Верхнюю часть ограждения украшали мрачные металлические черепа. От неожиданности у меня перехватило дыхание: я не была готова увидеть такое среди буйно растущей зелени.

– Что это?

– Верная гибель, – благоговейно произнес Жерар и протянул мне пару рабочих перчаток. Когда я надела их, он достал из кармана жилета еще одну пару и последовал моему примеру. – Пойдемте. Только ничего не трогайте и не нюхайте.

– Не нюхать? – переспросила я, но он уже возился с засовом и не слушал меня.

Ворота со скрежетом распахнулись.

– Надо бы их смазать, – заметила я, не решаясь переступить порог.

– Я специально держу их в таком состоянии уже много лет, – с улыбкой ответил Жерар. – Ключ от оранжереи есть только у меня, а во время работы я обычно не запираюсь – на случай, если понадоблюсь Дофине или Александру. Но если кто-то еще проберется сюда, пока я занят, и попытается умыкнуть какое-нибудь растение… – Он еще раз поскрежетал воротами. – Это своеобразная система оповещения, понимаете?

Мне стало не по себе. Что это за растения, требующие такой осторожности?

– Идемте, идемте.

Мы прошли по центральной дорожке.

– Что вы видите?

Я повернулась кругом, критически рассматривая растения в клетках. Напряжение в груди рассеялось, как туман под лучами утреннего солнца.

– Все выглядит так… обычно.

Жерар усмехнулся:

– Существует большое заблуждение, связанное с растениями. Люди привыкли считать, что на порядок превосходят всю живую природу: мы цивилизованные, ездим в шикарных каретах, создаем долговечные произведения искусства и влюбляемся. Должно быть, мы выше всей этой грязи, сорняков и всего прочего. – Он указал на невысокое дерево с уродливым толстым стволом, темно-зелеными листьями и шарообразными оранжевыми плодами. – Strychnos nuxvomica. Если вдохнуть молотые семена этих плодов, в течение нескольких минут начнутся конвульсии. Не пройдет и часа, как вы умрете.

Жерар повел меня по другой тропинке и остановился перед зелеными побегами с маленькими фиолетовыми колокольчиками.

– Такие есть и у нас в Хаймуре, – заметила я, присев, чтобы рассмотреть пятнистые трубчатые цветки. – Может, нам избавиться от них? – с тревогой спросила я.

Жерар снова усмехнулся:

– Наперстянка обычно не убивает, но может нанести вред пищеварительной системе и сердцу, если не принять противоядие.

Я с опаской посмотрела на изящные цветы. Теперь, когда я узнала их тайну, они вдруг показались мне странными и подозрительными.

– Хотите, покажу мое сокровище?

– Э-э-э… Наверное… – нервно сглотнула я.

Жерар помог мне встать, провел в центр сада ядов и указал на куст высотой почти с меня, словно представляя придворную даму.

– Знакомьтесь, Atropa belladonna.

Между листьями приютились мелкие розовато-фиолетовые, как свежий кровоподтек, цветы; россыпь темных ягод соблазнительно поблескивала в утреннем свете.