Дом, который построил Джек

Он направил на девушку пистолет, сжал палец на спусковом крючке. Эстерлинг швырнул свое оружие в лицо врагу и прыгнул. Правой рукой он нащупал кисть Деймона, сжимающую пистолет, левой сжал жилистые мышцы шеи противника.

Норан горько и безутешно плакала…

— Я убил Деймона, — сказал мой отец. — Собственными руками. Жаль, умер он всего один раз…

Прибой бился под нами о Громовой фьорд. Небо посветлело. Фрейя спрятала голову под крыло и заснула на плече Нильса Эстерлинга.

Я посмотрел в темное море.

— А вы не можете вернуться?

— Нет. Крылья больше никогда не вырастут. Они и появиться-то могут только на Черной планете. А однажды погибнув… — Он безнадежно махнул рукой. — Мы с Норан оказались привязаны к земле. Это и было легендарным проклятием покинувших тот мир. А… а она была рождена для полета.

Ободок солнца появился на горизонте. Нильс вглядывался в слепящие лучи.

— Она бы не позволила мне отвезти ее обратно. Черная планета — только для крылатого народа. Не для оставшихся внизу. Я привез ее на Землю, Арн. Она умерла, когда ты родился. Всего через год… Мы были счастливы, но наше счастье было с привкусом горечи. Ведь мы помнили полет. — Он посмотрел на кречета. — Я не могу описать, что ты унаследовал, Арн. И ты никогда не поймешь, пока у тебя не вырастут крылья. И тогда…

Нильс Эстерлинг поднялся и подбросил кречета в воздух. Фрейя хрипло закричала, ее крылья забились, и она взмыла вверх, поднимаясь по воздушным потокам.

Взгляд моего отца отвлеченно блуждал по мне. Я надел на руку золотой браслет, и он откинулся на стуле, как будто силы его оставили.

— Вот, пожалуй, и все, — устало произнес он. — Тебе пора. И… счастливого пути.

Я оставил его там. Он не смотрел мне вслед. Раз я оглянулся, уже далеко пройдя по тропе над Громовым фьордом. Нильс Эстерлинг сидел неподвижно. Его взгляд был прикован к Фрейе, летящей в синем небе.

Когда я оглянулся опять, замок уже скрылся за утесом. Все, что я видел, — это безоблачное небо и кречета, кружащего на прекрасных крыльях.

Пленник разума*

Ему было так холодно и плохо — неясно, невыносимо, не по-человечески плохо. Слабость проникала в кровь и кости, отдавалась в голове и сердце. Очертания окружающих предметов расплывались, будто в тумане. Зато он видел нечто… совсем иное и видел это с головокружительной ясностью, объяснения которой не было. Теперь он различал причины и следствия так же четко, как раньше видел траву и деревья. Но все это словно бы принадлежало иному миру, далекому, равнодушному.

Перед ним выплыли очертания двери. Без единой мысли, машинально он потянулся к звонку.

Звонок отозвался короткой трелью…

Растерянно почесывая затылок, Джон Фаулер таращился на выключатель. Некоторое время назад непонятно почему выключатель вдруг заискрился и перегорел. А десять минут назад Фаулер отключил главный рубильник, отвинтил стенную плиту и принялся ковыряться отверткой в затейливо проложенных проводах. Но тщетные попытки ремонта только укрепили его подозрения: выключатель сломался окончательно и бесповоротно. Выключатель, как и прочая техника в доме, был устроен так, чтобы в случае поломки менялся весь предмет целиком.

В тот день Фаулер вообще был склонен раздражаться по пустякам. Он ждал одну гостью и хотел, чтобы дом выглядел на все сто. Он уже столько времени охотился за Вероникой Вуд, но сегодняшняя встреча должна была сдвинуть дело с мертвой точки. Во всяком случае, Фаулер очень на это надеялся.

Он быстренько черкнул себе напоминание не забыть купить сменные тумблеры. И не успел звонок смолкнуть, как Фаулер был уже в прихожей. С улыбкой на губах он распахнул входную дверь. Но на пороге оказалась вовсе не Вероника Вуд. Там стоял человек без лица.

Именно так подумалось Фаулеру, и во все последующие месяцы эта фраза еще не раз возникала у него в голове. Пока же он просто стоял и смотрел на пустоту. Незнакомец тоже глядел на него, но как-то странно, словно ничего перед собой не видел. Черты лица незваного гостя были настолько обычными, что могли бы служить универсальным слепком среднего человека, — в них не было ничего запоминающегося, ничего создающего индивидуальность. «Даже если бы мы встречались раньше, — вдруг подумалось Фаулеру, — все равно я бы его не узнал». Ведь нельзя узнать человека, которого на самом деле не существует. А этого человека именно что не существовало. Все признаки характера, всякие черты личности были стерты неведомой силой. Абсолютная пустота снаружи…

И судя по всему, внутри тоже, ибо незнакомец вдруг покачнулся и без сил рухнул прямо на руки Фаулеру.

Машинально подхватив падающее тело, Фаулер ужаснулся его легкости.

— Эй!.. — окликнул было он, но, осознав неуместность подобных окликов, попытался задать какие-то вопросы.

Ответов, разумеется, не последовало. Незнакомец был в глубоком обмороке.

Фаулер скривился и, выглянув в дверь, оглядел улицу. Никого. Пришлось перетащить гостя через порог и положить на кушетку. «Просто отлично, — пронеслось у Фаулера в голове. — Вероника появится с минуты на минуту, а тут вваливается это чудо бестелесное».