Дом, который построил Джек

Я знал его. Мамм был новым Черным президентом «Корпорации пропитания». Он был молод, обладал недюжинным умом и намеревался в скорейшие сроки обрести репутацию.

— Никак не могу определить, что же с ним такое, — грустно произнес Торнвальд. — Я думал, что в организм проникло постороннее тело, но флюороскоп этого не подтвердил. А парень-то думает, что умирает.

— Заклятие пневмонии?

— Вероятно, но…

— При воспалении легких любой почувствует себя несчастным. А ты не думал, что твой пациент страдает не от магии, а от бактерий?

Торнвальд непонимающе заморгал.

— Э-э, минутку, Ллойд. Конечно, от бактерий. Естественно, при заклятии-то пневмонии. Но кто насылает бактерии? Кто закладывает в них столько магии, что-бы они поглощали ману моего пациента? Говорю тебе, Мамм может сделать бактерии более опасными, чем любой Черный президент на моей памяти. Я использовал пять разных благословений на ауреомицине, но так и не смог одолеть магию Мамма.

— Может, твой пациент — маловер.

— Что ты, Ллойд. — Он опять нацепил серьезное выражение.

— Брось, Карл. Ты же знаешь, скептики порой встречаются.

— Да, наверное. Бедняги. Я рад, что никогда их не видел. Иногда я пытаюсь представить, как бы я выкручивался, если б встретился с неверующим…

Я тоже никогда не встречал таких людей (сам я не в счет), но одарил коллегу сведущей улыбкой и произнес:

— А я знаю одного. Он тоже умен. У некоторых скептиков есть своя сила, Карл. Ты никогда не думал, что скептик может излечить человека, даже если твоя магия бессильна?

Он был поражен. Его розовое лицо побледнело.

— Остерегись, Ллойд. Это почти богохульство.

— Я просто говорю то, что есть.

— Если ты видел маловера, сам знаешь, что в таких случаях надлежит делать, — чопорно заявил он. — Что до спасения пациента ценой его души, я лучше позволю ему умереть в благодати. Так же как и ты, Ллойд.

— Даже если речь идет о ценном сотруднике? Которого корпорация не может лишиться?

— Именно так, Ллойд.

— Даже если Мамм победит и наша репутация пошатнется?

— Ллойд, когда ты в таком настроении, ты ставишь меня в тупик. — Торнвальд посмотрел на тотем Орла, и губы его шевельнулись.

Я вздохнул и поднялся, допивая кофе.

— Брось, Карл. Я пошутил.

— Надеюсь, — сухо ответил он. — Я-то тебя понимаю, но другие могут и не понять. Если ты и правду знаком с убежденным скептиком, то обязан доложить о нем. Ради его же блага.

— Я же сказал, что пошутил. Прости, Карл. У меня тоже сейчас не все ладится.

— Какие-то проблемы? Я могу помочь?

Я наблюдал за ним. Торнвальд и правда побледнел при мысли о богохульстве. Похоже, он не притворялся — так притворяться невозможно. Я глубоко вздохнул и бросился головой в омут:

— Да ничего такого. Сегодня я получил заказ на кражу души, неприятная работа, только и всего.

Карл наградил меня одним из своих пронзительных взглядов — и показал, что действительно по праву занимает должность Белого президента, хоть я порой и склонен был его недооценивать.

— Халиайа? — спросил он.

Меня аж передернуло. Он просто невероятно догадлив. Но я уже не мог отступить, ведь другого шанса может не представиться еще много месяцев.

— Именно. Халиайа.

Некоторое время Торнвальд изучал свои руки, потом снова поднял глаза. Его тонкие губы были плотно сжаты.

— Я понимаю, каково тебе, Ллойд. Пойдут пересуды. Но тебе придется пройти через это. Ты знаешь свой долг. А так как мы с тобой знаем правду, то сплетни для нас не имеют никакого значения.

Я, Черный президент, ответил ему, Белому, решительным взглядом: мир может лететь в тартарары, но долг должен быть исполнен.

— Ты прав, Карл. Абсолютно прав.

— Я знаю. А теперь успокойся и передавай документы с чистой совестью. Быть президентом не всегда легко.

Я подумал: «Нет ничего легче, Карл», но вслух сказал:

— Хорошо, раз ты мне советуешь, так и сделаю. Вот прямо сейчас и передам.

Я вернулся по мосту, чувствуя возбуждение и легкий испуг. Я подправил заявление Рэбба, занес Джейка Халиайю над щелью, отпустил и проследил, как он полетел по черной пустоте в бесконечность.

Затем я повернулся и посмотрел на тотем Орла. Просто чучело. И все.

Больше не было нужды хранить тайну. Я сел и позвонил во Флориду. Сообщение «Корпорации коммуникаций» перелетело через весь континент на крыльях чучела орла, и на экране высветилось лицо женщины. Она казалась красивее, чем когда-либо. Ее взгляд пока рассеянно блуждал: наверное, я еще не проявился на экране. Или в ее жизни, если подойти с другой стороны.

Механический голос произнес:

— Мистер Коул? Майами на связи. Миссис Коул у аппарата.

Взгляд жены прояснился. Мы смотрели друг на друга через многие мили и огромную эмоциональную пропасть, которая никогда больше не исчезнет.

— Здравствуй, Лайла.

— Что тебе нужно?

— Две вещи. Во-первых, хотел тебя поздравить. Если не ошибаюсь, на этой неделе развод будет окончательно оформлен.

Она не отвечала.

Я улыбнулся:

— Ах, да. Вот еще что. Халиайа умрет.