Дом, который построил Джек

Я вызвал машину. Пять минут, и вот я опять у себя в особняке вместе со своей добычей. И прежде чем позволить хирургам заняться моими ранами, я проследил, чтобы голову передали в лабораторию для экспресс-обработки и препарирования. И еще я распорядился созвать Триумф в полночь.

Пока я лежал на столе и хирурги промывали и бинтовали мне раны, весть о моей победе облетела весь город, как молния. Слуги мои уже побывали в особняке Грисуолда, перетащили его коллекцию в мой зал приемов и устанавливали дополнительные витрины, чтобы вместить все мои трофеи, трофеи Правдивого Джонатана Халла и Грисуолда. Теперь я стал самым могущественным Охотником в Нью-Йорке, ниже разве таких мастеров, как старый Мердок и еще один-два других. Вся моя возрастная группа, да и группа над нами сойдет с ума от зависти и злобы. Я подумал о Линдмане и о Каулзе и торжествующе рассмеялся.

В тот момент я не сомневался, что это Триумф…

И вот я стою на верхней площадке парадной лестницы и гляжу вниз на огни и на прочее великолепие, на ряды своих трофеев и увешанных драгоценностями жен. Слуги подходят к огромным бронзовым дверям, чтобы тяжело распахнуть их. И что за ними? Толпа гостей, великие Охотники, прибывшие воздать почести Охотнику еще более великому? Или — вдруг — вдруг на мой Триумф никто не придет?..

Бронзовые двери раскрываются. Но снаружи — никого… Я еще не вижу, но я чувствую, я уверен… Страх, тот страх, что не покидает Охотника до самого последнего, величайшего его Триумфа, одолевает меня сейчас. А вдруг, пока я выслеживал Грисуолда, какой-то другой Охотник раскинул сети на еще более крупную дичь? Вдруг кто-нибудь добыл голову старого Мердока? Вдруг еще кто-нибудь в Нью-Йорке празднует Триумф сегодня ночью, Триумф еще более грандиозный, чем мой?..

Страх душит меня. Я потерпел неудачу. Какой-то счастливчик обставил меня сегодня. Я ни на что не годен…

Но нет! Нет!! Слушай!!! Слушай, как они выкрикивают мое имя! Смотри, смотри, как они вливаются сквозь распахнутые двери, великие Охотники и их блистающие драгоценностями женщины, вливаются чередой и заполняют ярко освещенный зал подо мной. Мой страх оказался преждевременным. Выходит, сегодня вечером я был все же единственным Охотником в парке. Я победил, и это мой Триумф. Вон они стоят среди сверкающих стеклянных витрин, запрокинув лица вверх, ко мне, восхищаясь и завидуя. Вон Линдман. Вон Каулз. Мне не составляет труда разгадать выражения их лиц. Им не терпится встретиться со мной наедине и вызвать меня на дуэль в парке.

Они поднимают руки в приветственном салюте. Они выкрикивают мое имя.

Беллами, внутренний Беллами, слушай! Это наш Триумф. И никто никогда его у нас не отнимет.

Я подзываю слугу. Он подносит мне приготовленный заранее, полный до краев бокал. И я смотрю вниз, на Охотников Нью-Йорка, — я смотрю на них с высоты своего Триумфа, — и я приветствую их, поднимая бокал.

Я пью.

Охотники! Теперь-то уж вы не сумеете меня ограбить.

Я буду гордо стоять в пластмассе, богоподобный, и нетленная оболочка примет меня и обнимет, и все чувства будут пережиты, все схватки позади, и слава обеспечена навеки.

Яд действует быстро.

Вот он, Триумф!

Твонк*

На «Мидистерн рэйдио» была такая текучка кадров, что Микки Ллойд сам толком не знал, кто у него работает. Люди бросали работу и уходили туда, где лучше платили. Поэтому, когда из склада неуверенно появился низенький человечек с большой головой, одетый в форменный коричневый комбинезон, Ллойд лишь глянул на мешковатое одеяние, которым фирма снабжала всех своих служащих, и дружелюбно сказал:

— Гудок был полчаса назад. А ну, марш работать!

— Работ-та-ать? — Человек с трудом произнес это слово.

Пьяный, что ли? Как начальник Ллойд не мог допустить подобного. Он погасил сигарету, подошел к странному типу и принюхался. Нет, вроде алкоголем не пахнет. Он прочел номер на комбинезоне рабочего.

— Двести четыре… гм-м. Новенький?

— Новенький. А?

Человек потер торчащую на лбу шишку. Вообще, выглядел он странно: бледное, осунувшееся лицо без признаков щетины, глазки маленькие, а в них — выражение постоянного удивления.

— Эй, Джо, да что с тобой такое? Проснись! — окликнул Ллойд. — Ты работаешь у нас или как?

— Джо, — торжественно повторил тип. — Работаешь. Да. Делаю…

Он как-то странно произносил слова — так, словно у него была волчья пасть. Еще раз глянув на значок на комбинезоне, Ллойд схватил человека за рукав и потащил через монтажный зал.

— Вот твое место. Принимайся за работу. Ты знаешь, что делать?

В ответ тот гордо выпятил впалую грудь.

— Специалист, — заявил он. — Много-много лучше Понтванка.

— О’кей, — согласился Ллойд. — Так держать. — И ушел.

Человек, названный Джо, в рассеянности замер, поглаживая шишку на голове. Потом его внимание привлек комбинезон, и он осмотрел свое одеяние с каким-то набожным удивлением. Откуда?.. Ах, да, это висело в комнате, куда он сначала попал. А его собственный комбинезон, конечно же, растворился во время путешествия… Какого путешествия?