Дом лжи

Молчал и мой отец, молчал почти целый год, до одного памятного вечера в конце октября две тысячи четвертого, когда он пришел домой, пришибленный стыдом и раскаянием, и разрыдался, сознавшись, что вписал имя Лорен в свой банковский счет и дал ей полное право распоряжаться деньгами наряду с ним – и вот теперь все деньги исчезли.

– Она жаловалась, что все время чувствует себя на вторых ролях и устала от этого, – объяснял он сквозь слезы. – Говорила, что ей хочется, чтобы у нас с ней было хоть что-нибудь общее.

И этим «чем-нибудь» обязательно должен был стать банковский счет, на котором лежали все его деньги?

Но так всегда бывает с теми, кого любишь. Им ведь доверяешь. Вверяешь им без остатка всего себя, а они доказывают тебе, что ты сделал это напрасно. Они тебя предают.

* * *

– Счастливого Хэллоуина!

Ха, оказывается, вовсе не все обитатели Грейс-Виллидж выходят из своих домов в этот вечер, чтобы поставить финальную точку в празднике. По крайней мере, в этом году вышли не все, но все же довольно много.

Зато свет гасят во всех домах до единого, причем почти синхронно – секунда-другая, и вся деревня погружается в темноту, лишь отдельные фонари льют чахоточный свет на перекрестки.

Свет не погас только в одном доме – у Лорен. Что же случилось? Что там творится?

Я иду по Латроу, по другой стороне улицы, стараясь придать себе беззаботный и раскованный вид – я же крутой парень Барак Обама, – а сам поворачиваю голову вправо. Дверь дома Лорен закрыта, снаружи продолжает гореть свет.

Что же там творится?

Я замедляю шаг, но не слишком, чтобы никто не заметил, как я пялюсь в чужое окно. Правда, разглядеть меня в таких потемках не так-то просто, и это хорошо.

Прохожу еще несколько шагов, останавливаюсь, оборачиваюсь на ее окна, а сам думаю – интересно, сколько еще раз я смогу изображать беспечную проходку по одной и той же стороне одной и той же…

Уличное освещение дома Лорен гаснет, и ее участок тоже погружается во тьму.

Которую вдруг пробивает широкий столб света, и из-под кирпичного портика выходит Кристиан. Широкими шагами он пересекает участок по дорожке, выходит на тротуар и устремляется на север, ко мне спиной. Что-то он слишком торопится. Ему надо расслабиться, идти помедленнее…

Хотя это имеет значение только в том случае, если за ним кто-нибудь наблюдает, а таких, скорее всего, нет. Всякий, кто, подобно ему или мне, пришел на праздник Хэллоуина и оказался в городке, который уже закончил праздновать, естественно, поспешит к ближайшему выходу.

Я поворачиваюсь и иду за ним следом, но так, чтобы еще раз пройти мимо дома Лорен. Так, свет выключен. Это хорошо. Парадная дверь закрыта. Тоже хорошо. А вот заперта ли она? Какой там, интересно, замок – автоматический или нет? Трудно сказать. Я ведь никогда не был в этом доме…

Делаю долгий выдох, а сам продолжаю идти.

Спасибо тебе за услугу, Кристиан. Хотя ты и не знал, что оказываешь ее мне.

Дни после Хэллоуина

78. Джейн

– Спасибо, что согласилась нам помочь, Ди. Я – твоя должница.

– Ничего, сочтемся. Похоже, времени у вас мало, так что давайте сразу к делу. – Специальный агент Ди Медоуз ведет Джейн Бёрк и Энди Тейта в комнату для переговоров периферийного отделения ФБР. – Вам часто приходится иметь дело с протоколами слежения?

– Нет, конечно, – отвечает Джейн. – Но общее представление у нас есть. Мобильник посылает сигнал, его засекает телефонная вышка, обычно ближайшая, и тут же происходит фиксация времени, когда поступил сигнал, вплоть до минут и секунд, и с какого телефона он был послан. Так и отслеживаются передвижения телефона – точнее, его владельца. Телефонная компания предоставила нам данные записи сигналов, приходивших с предварительно оплаченного телефона Лорен Бетанкур и другого телефонного аппарата, с которым она коммуницировала. А мы отдали их тебе для анализа.

– Ну, в общем, все правильно. – Теперь Ди Медоуз – криминалист, но в свое время она немало походила по «земле», работая с матерью Джейн. – Тогда давайте поговорим об истории их коммуникаций во все дни, кроме последнего, Хэллоуина, который представляет собой исключение.

– Давай.

– Итак, кроме Хэллоуина: эти два телефона связывались только и исключительно между собой, – говорит Медоуз. – Ни одного постороннего звонка или сообщения ни разу ни с одного из них не было.

– Ясно.

– Как вы уже знаете, они писали друг другу по графику: по утрам с понедельника по пятницу в десять часов, по вечерам с понедельника по четверг – в восемь. То есть дважды в день во все дни недели, кроме пятницы и выходных.

– Понятно.

– В остальное время они держали телефоны выключенными.

– Интересно, – говорит Джейн. – Этого я не знала.

– А ты и не узнаешь, пока не получишь расшифровку сигналов с вышки. Только из нее становится видно, что между указанными периодами времени с этих двух телефонов никаких сигналов не поступало. Такое синхронное подсоединение к сети и выход из нее в строго оговоренное время – первый признак того, что двое женатых людей завели роман. И не хотели, чтобы их супруги узнали об этом.