Дом на берегу океана, где мы были счастливы

Я расслабил объятия, у нее не было сил сопротивляться, и я усадил ее на табурет. Она рефлекторно вцепилась в крышку клавиатуры. Я испугался, как бы она не потеряла равновесие, и встал у нее за спиной. Я любовался, не отрываясь, ее хрупким затылком, разметавшимися по плечам волосами. На рояль упали слезы. Ее трясло.

– Помоги мне, Джошуа.

– Ты никогда не нуждалась в моей помощи. Зачем начинать? Играй!

Мой приказ прозвучал, как удар хлыстом. Она набрала в легкие побольше воздуха. В чем она нуждалась? В смелости? В энергии? В желании? Она выпрямилась, ее спина напряглась. Она позволила своему телу проявить себя в последний раз. Направила силы, еще остававшиеся у нее, на контроль над ним.

– Отойди от меня! – приказала она ясным, четким, совсем не дрожащим голосом.

Я подчинился, но счел себя победителем. Я был уверен: она понимает, что ее гордая реакция вызвала у меня ликование. Мадди подняла крышку, ее голова элегантно качнулась слева направо – она заново открывала для себя клавиатуру. Обычно Мадди касалась ее кончиками пальцев, невероятно чувственным жестом. Меня всегда околдовывала свойственная ей и только ей манера ласкать клавиши. Ее пальцы словно порхали над ними, как будто она вовсе не дотрагивалась до них. Но, несмотря на это, игра Мадди была мощной. И сейчас она снова проявила свою власть надо мной. Она все еще оставалась здесь.

– Если не хочешь помочь, подари мне хотя бы свой взгляд.

Я опять подчинился. Прошел вперед, чтобы оказаться лицом к лицу с ней, как когда-то, когда мы были вдвоем на сцене, за двумя роялями, стоящими один напротив другого. Я прислонился к изгибу корпуса, напомнившему мне прогиб ее поясницы. Ее глаза впились в мои. Я не смог бы увернуться от их настойчивости, даже если бы вдруг почему-то захотел. Они взяли меня в плен. Мадди была со мной. Она действительно вернулась. Она была живой. Пока еще. И доказывала мне это. Без слов, одним своим присутствием. Гордая и уверенная в себе, она сидела напротив меня. Я перестал различать маску, покрывающую ее лицо. Витающая над ней тень постепенно таяла. Смерть давала ей передышку. И преподносила мне бесценный дар.

Правая рука Мадди взлетела и несколько секунд танцевала в воздухе. Она призывала музыку к себе, давала наполниться ею каждой клеточке тела. На лице появилась легкая, совсем легкая улыбка. Потом к правой руке присоединилась левая.

Время остановилось. Я задержал дыхание, а она поставила пальцы на клавиатуру.

И заиграла пьесу “Мы”, которую я начал писать в день нашей встречи и продолжал создавать все семь самых чудесных лет моей жизни. Я постоянно возвращался к ней. Записывал нашу историю, добавлял к ней новые фрагменты. Я переносил на нотный стан наши порывы, нашу страсть, душевную боль, зависимость друг от друга, наши надежды, тайные грезы, будущее, о котором мы мечтали. Иногда эту композицию исполняла Мадди, иногда я, но чаще мы играли ее в четыре руки.

Как ей удалось с такой точностью вспомнить ее? Без единой фальшивой ноты. Не забыв ни единого вздоха. Подсознание Мадди сохранило эту музыку в самой глубине ее души. Точно так же она жила в моей душе. Я ни разу не играл эту вещь после того, как Мадди покинула меня. Но все, абсолютно все, каждый аккорд, каждая музыкальная фраза отпечатались на подкорке, в сокровенных уголках моего мозга. Мадди исполняла ее по памяти и еще более мощно, чем раньше. Она наделяла ее своими страхами, своей злостью, яростью, муками, надеждами, своей смертью и своей любовью. Любовью к дочери. И любовью ко мне.

Такой красивой она не была никогда.

И никогда еще я не любил ее так сильно.

Я бы хотел, чтобы мы умерли прямо в это мгновение.

Пусть это будет последней сценой из нашей жизни.

Я продолжал любоваться Мадди, преображенной музыкой и бросающей вызов самой смерти, сопротивляющейся ей всеми фибрами. Она всегда сомневалась в своей силе, хотя была воплощением железной воли, окутанной нежностью.

Ее губы приоткрылись. Она прошептала: “Подойди. Подойди ко мне. Прямо сейчас”.

Но это же ее и только ее личная встреча с роялем после разлуки, и я не должен в ней участвовать. Я не хотел ничего красть у нее, наоборот, я мечтал все подарить ей. Но взгляд Мадди стал властным, и я не смог ослушаться. Я покорился ее желанию, ее приказу, покинул свое место в прогибе ее поясницы и подошел к ней. Она широко улыбнулась. Откуда у нее эта сверхъестественная сила? Был ли это последний всплеск перед концом? Неужели такое возможно в реальности? Я всегда задавал себе этот вопрос. У моего отца ни на что не осталось времени, смерть сразила его молниеносно. Что до моей матери… я не позволю ей мазать грязью красоту того, что переживала Мадди.

Когда я сел рядом с ней, она склонилась над клавиатурой и еще больше подчинила ее себе. Ее руки одновременно были всюду, они летали, не давая себе передышки. Я наслаждался напряжением ее тела, которое касалось моего и втягивалось в воронку музыки.

Мои руки присоединились к ее рукам и слились с ними в последнем танце.

Глава двадцать шестая

Мадди

– Продолжай играть, – шепнула я.